На один раз

Давид знал, что Галя с Юрием Ивановичем с ними не сядут, не из-за Алекс, так уж было заведено. Он купил этот дом для них, предоставил право распоряжаться им по своему усмотрению, но всё равно эти скромные работящие люди считали хозяином Давида и вели себя соответственно.

Ужин ожидаемо прошёл в тишине. И только когда Давид унёс на кухню грязную посуду, а вернулся с документами, Алекс нарушила молчание.

— И что это? — кивнула она на папку. И усмехнулась, когда он сел. — Только не говори, что брачный договор.

— Я настолько предсказуем? — улыбнулся Давид, не торопясь передавать ей документы. — Боюсь, тебя разочаровать, но я тоже знаю, что ты сейчас скажешь.

Глава 46

Алекс скептически изогнула бровь, мол, ну-ну, жги!

— Я не буду это подписывать, — тоненьким голоском пропищал Давид, а потом спросил своим обычным голосом: — Угадал?

Она фыркнула как кошка. Угадал.

— Не волнуйся, договор ещё не готов, юристы над ним работают. У тебя будет время всё с ними обсудить. С ними, не со мной.

— Тогда что у тебя в руках? — она явно была заинтригована.

— То, что я и обещал. К слову, я всегда выполняю свои обещания.

— Господи, как ты любишь хвастаться, — скривилась она.

— А что? — прищурил он один глаз, словно прицелился. — Подмывает поспорить? Опровергнуть мои слова? Я не всегда выполняю обещания? Не всегда добиваюсь цели? Какое из этих утверждений тебе не нравится?

— Да любое, Давид. Это… — она выдохнула, — словно и правда хотела ему объяснить. — Это твердолобость. Или упрямство. Как ни назови, черта характера, которая хороша в меру. Она лишает тебя гибкости и манёвренности, если хочешь.

Что такое манёвренность Давид понимал, как никто.

— Ты поступаешь так, как от тебя ждут. И это делает тебя предсказуемым, а значит, управляемым. Тебя легко спровоцировать и получить в ответ именно те действия, которые надо.

Давид склонил голову набок, словно только что увидел эту девчонку, что завтра станет его женой и носит под сердцем его ребёнка.

Сейчас у него в голове звучал странный вопрос: а она ещё за них или уже за меня?

Потом вспомнил, что да, они же заключили соглашение, некий союз, объединились, собственно, именно поэтому у него в руке эта папка, но всё, что он слышал от неё в комнате, всё, что она говорила сейчас было не про соглашение.

А он слышал каждое слово: про то, что она не такая, как он хочет её видеть, про его баб и детей и понимал откуда растут ноги у этих претензий, про то, что отцу на неё плевать. Он даже отчасти был согласен, но он был так зол, а она так отчаянно язвила, что Давид никак не мог заставить себя остановиться.

«В своё оправдание хочу сказать, что на чёртов поджог, я, например, не отреагировал» — мысленно ответил он.

Хотя хотел. Даже лично поговорил с теми клоунами, что его устроили. Они бубнили как под копирку: «не знаем, кто заказал», «чувак, которому они задолжали, сказал: устроите поджёг, долг спишу», «мы подожгли — он списал», «а имя чувака не спрашивай — нам жизни дороже».

Начальник службы безопасности предлагал надавить, но Давид не стал. Ясно было одно — это не Квятковский, а врагов у Давида и без того хватало.

— Вылезут сами, — ответил он безопаснику. — И в следующий раз пусть изъясняются яснее. А то ходи гадай: кто, зачем, что хотели сказать? Что за люди пошли, везде дилетанты, нагадить и то по-человечески не умеют…

— Я бы назвал это иначе, — ответил Давид Алекс. — Верность данному слову, а не упрямство. Не думал, что нынче это не в моде.

Она вздохнула примиряюще. После ужина они оба выдохлись, да и ссорились, наверное, по привычке.

— Давай свои бумаги, — протянула руку Алекс. — Что там у тебя?

Давид хотел объяснить, но потом решил, что лучше посмотрит за её реакцией, вдруг всё это для неё не новость, и протянул папку.

Оказалось новость. Ещё какая новость!

— Что это значит? — потрясла Алекс головой, не потому, что не поняла — не хотела верить.

Давид театрально ткнул пальцем.

— Здесь написано, что на 99,99 % Эдуард Квятковский не отец Ярослава Квятковского. Твой брат Ярос, моя дорогая, твоему отцу не родной сын, вообще не сын. Да и тебе, собственно, никаким боком не брат.

— Но как? — смотрела она ошарашенно.

— Давай я тебе объясню. — Давид нарочито прочистил горло. — Иногда бывает, тётенька ходит спать к другому дяденьке, о котором тётенькин муж не знает. И если они не предохраняются, иногда от этого бывают дети.

— Как у нас с тобой, — уже придя в себя, укоризненно покачала она головой, — да?

— Точно! Так вот, это почти такой же случай. Только наш ребёнок будет законнорождённым, так как завтра мы поженимся. А Ярослав родился у твоего будущего папки от чужого дяди.

— Может, они его усыновили? — предположила Алекс нахмурившись.

— Ну тогда твой отец, наверное, знал бы. Хранил какие-нибудь документы. И не сильно гордо кричал на всех углах: мой сын — моя кровь!

— Чёрт! — она выдохнула.

— Ну что ж, — встал Давид. — Это было чудесным завершением дня. Тебе есть о чём подумать, моя дорогая. А мне ещё надо поработать…