На осколках разбитых надежд (СИ)

— Это Урсула, верно? — он обернулся к Лене, чтобы видеть ее лицо лучше. Она поняла, что она неизбежно выдаст правду если не словами, то лицом, потому что помнила, как легко он подчас разгадывал ее мысли. Они оба это знали. Вот и сейчас после коротких реплик, которыми Лена пыталась увести его в сторону от имени Урсулы и не подвести под подозрение никого другого, ему не нужны были другие доказательства, кроме того, что видел в ее глазах. А в его глубинах глаз, тронутых льдом, Лена в свою очередь прочитала жажду крови. Он хотел отмщения, он хотел наказать всех виновных в том, что случилось, и это желание пугало ее с каждой минутой.

— Урсула будет уволена, — в итоге заявил Рихард, обрывая ее попытки увести его в сторону. — Даже если она невиновна, как ты говоришь, это станет хорошим уроком другим. Никто не может нарушать моего приказа.

Лена поняла, что он настроен решительно, и что ей не удастся ничего изменить. Кроме как сказать ему правду о том, что случилось в лесу. Несмотря на свой страх, что в итоге чувства к ней уступят долгу.

— Если я попрошу этого не делать… ради меня…

— Ленхен, — уже намного мягче произнес он, сжимая пальцы в кулак, словно пытаясь совладать со своими эмоциями сейчас. — Я знаю, что часть вины в том, что случилось лежит на Урсуле, что бы ты ни говорила. Я не прощу никому. И определенно найду этого ублюдка… Не понимаю, почему дядя Ханке ничего не сделал.

— Я тебя прошу, не увольняй Урсулу, — повторила Лена, понимая, что оттягивать момент не имеет смысла. — Потому что если ты сделаешь это, она пойдет в полицию и сообщит…

Рихард медленно, без резких движений, шагнул к ней и встал рядом. Заглянул в ее глаза, в которых плескала паника, стараясь успокоить ее своей нежностью.

— Ты не должна бояться, что тебя обвинят в расовом преступлении. Никто не сможет доказать его, не имея никаких серьезных аргументов или улик, — внезапно он помрачнел. — Ленхен, ведь это… ужасное происшествие обошлось… без последствий, верно?

В первые секунды Лены не поняла его, а потом вспыхнула от стыда. С трудом выдержала его прямой взгляд, понимая, что момент истины настал.

— Последствий нет. Я не… нет ребенка, — покачала она головой. — Потому что он… до конца… просто тронул… Он только тронул меня. Там, где… Только пальцами… Как доктор тогда… Он не успел ничего сделать.

А потом словно в прорубь с головой нырнула, когда увидела в его глазах сомнение, слабую надежду и неверие. Для нее это действительно было сродни войти в ледяную воду. Так же похолодело все внутри в ожидании реакции на свои слова. Такие страшные, когда произносишь вслух то, что надежно скрывала все эти недели, пряча в самом темном углу памяти.

— Потому что я убила его.

Лена успела увидеть мимолетную смесь эмоций, мелькнувших на лице Рихарда. Шок, неверие, замешательство сплелись в один клубок. Но потом он совладал с собой и потянулся к ней, желая обнять, но в последний момент вдруг опустил ладони. И Лена поняла все без слов. Убийство немца и надругательство над ее телом не могли не стать тем самым препятствием, которое снова разводило их по разные стороны. Она вспомнила, что Рихард почти не касался ее со вчерашнего дня, и это воспоминание причинило острую боль.

Лене вдруг захотелось оказаться, где угодно, но только не здесь, перед Рихардом. Растаять дымкой, раствориться в воздухе. Не дать ему увидеть свои чувства, чтобы сохранить остатки былой гордости, которой она когда-то пожертвовала. Поэтому она резко развернулась и побежала прочь из комнаты и дальше — через гостиную на крыльцо дома, где чуть не подвернула ногу, оступившись на ступенях.

Рихард нагнал ее почти сразу же, она не успела даже отбежать от дома. Обхватил одной рукой за плечи и с размаху прижал к своему телу, шепча в ухо: «Тише, Ленхен, тише». Но воспоминания о том моменте стали снова такими яркими в эти минуты, что она забилась под его рукой, испугавшись на секунды этой силы. Она вывернулась из-под его руки и обернулась, тяжело дыша. Рихард снова не стал удерживать ее — поднял ладони, демонстрируя, что не станет трогать ее больше.

Но она не хотела больше никуда бежать. Наоборот — только рядом с ним ей было спокойно и хорошо, и поэтому она шагнула неожиданно для самой себя к Рихарду и обняла его. На мгновение он стоял, не шевелясь. И Лене даже показалось, что он сейчас оттолкнет ее. А потом Рихард обхватил ее руками и, уткнувшись подбородком в ее макушку, прижал к себе так крепко, что казалось, вот-вот треснут ее ребра. Но Лена не была против этой силы, не боялась ее как у других мужчин. Она несла с собой защиту и укрытие от всех невзгод и боли.