На осколках разбитых надежд (СИ)

Вопросы, на которые почти невозможно было получить ответы. Да и имела ли она сейчас не только возможность, но и право искать эти ответы? Как это сделать в ее положении? Если даже о брате она не могла разузнать ничего, и от собственного бессилия даже сжимались пальцы в кулаки.

Раньше Лене казалось, что закончится война, и все встанет на свои места, а все тайное наконец-то станет явным. Все решится само собой. Но нет, так не получалось. И снова она чувствовала себя совершенно бессильной перед тем, что происходит вокруг нее. Словно снежинка в метели, которую все кружит и кружит ветер, словно решая сбросить ли махом на землю или бережно опустить.

Взмах красным флажком как разрешение двигаться дальше заставил Лену очнуться от своих мыслей и осознать, что все это время она, задумавшись, смотрела на группу зрителей и на танцоров. И один из офицеров уже давно смотрит на нее пристально через расстояние, разделяющее их. Она не видела его лица в тени околыша фуражки, но все равно смутилась от этого внимания и от того, что этот офицер мог подумать, заметив долгий взгляд в его сторону. Поспешила отвести взгляд в сторону, с тоской думая о том, как перевернулось для нее все.

Раньше пристальный взгляд на немецкого офицера грозил неприятностями для нее. Теперь она опасалась того же самого в отношении офицера Красной Армии. Мир, едва заняв положенное место, перевернулся снова с ног на голову. Долгожданный мир, которого она так жаждала последние несколько лет, так и не поселился в ее душе.

Лена чувствовала себя невероятно усталой, когда наконец перешагнула порог дома на Егерштрассе. То ли недавняя болезнь давала о себе знать, то ли пережитые эмоции, но еле-еле хватило сил, чтобы добраться до постели. А ведь когда-то она могла спать только четыре часа в сутки, отдавая остальное время учебе и тяжелой работе у балетного станка. Казалось, все это было в другой жизни, которую она оставила позади, переродившись в иного человека на краю жизни и смерти. Словно скальпель доктора оборвал не только жизнь ее ребенка, но и убил ту прежнюю, кем она была раньше.

Если бы она верила в Бога, как Кристль, то, наверное, так было бы легче. Можно было спросить, что ей делать дальше и положиться на течение жизни. Пусть оно несло бы ее, куда бы хотел их якобы существующий Бог. Но Лена была воспитана убежденной материалисткой, а потому понимала, что ей нужно найти какое-то решение. Но сил не было ни что — даже на мысли о том, как ей нужно поступить в дальнейшем. Просто лежала и смотрела в потолок, разглядывая узор из трещин, образовавшихся после удара по второму этажу. И думала о том единственном, о чем хотелось думать в последнее время.

Блики солнечных лучей в брызгах озерной воды. Быстрый бег пальцев по клавишам инструмента. Длинная челка, падающая на высокий лоб, когда некогда аккуратно уложенная прическа теряла свой вид.

Запах хвои. Отблеск огоньков свечей на нарядной елке. Крепкие руки на своем теле. Изумительное владение танцем, как и полагается партнеру, которому она доверилась тут же, с первых же секунд танго. Мягкие хлопья снега и горячие губы.

Запах первой зелени. Только-только набирающее силу солнце, играющее в светлых волосах, когда он выбивал ритм каблуками сапог в шупплатлере или кружил ее в лендлере, найдя ее, растерянную и перепуганную, в толпе других танцоров.

— Я здесь… я нашел тебя…