На острие меча

Все это произошло за один короткий миг, но которого хватило, чтобы Лукан развернулся в седле и вскинул руку с копьем. От мчащегося на приятеля кабана его отделял всего десяток шагов. Однако, прежде чем он успел сделать бросок, два других копья почти одновременно впились в землю в локте от зверя. Кабан взвизгнул, мотнул огромной головой и с еще большим остервенением продолжил атаку. Флакк зажмурился и закрылся древком.

Клыки уже касались его ног, когда с глухим хрустом в короткую шею вепря вошло копье. Вошло глубоко и сильно, заставив зверя зарыться мордой в листья и завалиться набок. Бледно-желтые клыки лишь скользнули по лодыжке человека, не причинив ей вреда.

Лукан соскочил с лошади и подбежал к товарищу. Мощная грудь кабана продолжала вздыматься, и он, ухватившись за древко двумя руками, протолкнул его глубже. Из раны на бурую шерсть выплеснулась кровь. Кабан дернулся еще раз и затих.

– Тебе повезло. – Он протянул Флакку руку.

– Да, пожалуй, – пробормотал тот и попытался изобразить на белом, как снег, лице улыбку.

Вышло неубедительно: пальцы его дрожали, а в темных глазах плясали искры пережитого потрясения.

Подъехали Марциал и Сибиус, и Лукан возблагодарил богов за то, что не попавшие в зверя копья, по всей видимости, принадлежали им, а не Галлу или Аттиану. Как бы то ни было, но Марк остался цел, а это было главным.

– Каков экземпляр! – Сибиус восхищенно цокал языком.

– Да уж! – мотнул головой Марциал и подмигнул Флакку. – Струхнул? Я бы точно обделался.

– У тебя все еще впереди. – Марк отряхнул плащ и подошел к животному.

Лукан как раз выдергивал из туши копье. Флакк застыл рядом с каким-то сосредоточенным выражением лица. Он словно восстанавливал в своем воображении то, что произошло с ним несколькими мгновениями ранее. А возможно, пытался представить, что случилось бы, промахнись и Гай.

– Что ж, поздравляю, трибун, – произнес Галл, останавливая своего жеребца у поверженного вепря. – У тебя твердая рука.

– Бросок был отменный! – присовокупил свои похвалы Аттиан, и по тому, с каким интересом он его разглядывает, юноша догадался, что Дидий уже сообщил тому о своей дружбе с его отцом.

– Но прошу не расслабляться, господа. Охота еще не закончена. – Наместник не выглядел уставшим, напротив, его глаза источали живой блеск. Он повел плечами, как бы взбадривая себя, бросил Одриску: – Проследи, чтобы трофей доставили к повозкам. – И уже обращаясь к остальным: – Ну а мы продолжим!

К середине дня, уставшие от напряжения, но довольные, охотники вернулись к стоянке. На лицах играли улыбки, слышался смех. И только, пожалуй, Флакк не выглядел счастливым, хотя и пытался скрыть свое унылое настроение. Его можно было понять, и оба товарища не доставали парня разговорами.

Повара освежевали убитого Луканом кабана, и его тушу, надетую на вертел, уже проворачивали над весело потрескивавшим костром. Тянуло дымком и жареным мясом. Кто-то предложил промочить вином горло. Его охотно поддержали. Тем временем подтянувшиеся во главе с Главком загонщики погрузили в телеги подстреленную дичь: крупного оленя, трех ланей и парочку молодых кабанчиков. Добыча, как выразился центурион Сибиус, вполне достойная, учитывая незнание местности и собачий холод.

И только во время короткого застолья, когда разделывались с аппетитно пахнущим вепрем, Галл обрисовал офицерам ситуацию в Таврике. Обрисовал без прикрас, упомянув о гибком уме Митридата, в лице которого они обретают опасного, умеющего удивить противника.

– Царь Боспора, – сказал он в заключение, – будет искать новых союзников. И мы к этому готовы. В конце концов, союзники найдутся и у нас.

Глава 11

– Стой! – раздался окрик с постовой площадки над воротами, и стоявший на ней караульный довольно грубо поинтересовался: – Что нужно?

– Депеша для старшего трибуна, – сообщил Лукан, невольно раздражаясь от такого бесцеремонного обращения. Всего несколько минут назад, по ту сторону рва, его вот так же грубо остановила стража у моста. Впрочем, обижаться тут было не на что: легионеры действовали по уставу, а вежливые манеры в армии не в ходу. Тем не менее неприятный осадок в душе остался.

Его настроение, казалось, передалось и нетерпеливо гарцующему под ним жеребцу.

– Пароль?

– Сокол. – Пароль на этот день ему предусмотрительно сообщил Варен.

– Принято.

Голова караульного на короткое время исчезла, потом снова появилась между зубьями частокола. Легионер был совсем юн, и его отполированный до блеска шлем буквально искрился на солнце. Он с откровенным интересом разглядывал появившегося у лагеря офицера. Лукан дождался, когда отворятся ворота, и, пустив лошадь шагом, проследовал внутрь.

За воротами дорогу ему преградили трое караульных; еще не меньше десяти стояли по обе стороны ворот у покрытых дерном земляных валов, которые венчал частокол. Эти трое выглядели настоящими прожженными вояками. Один из них, с перебитым кривым носом и отличительными знаками опциона, повторил вопрос часового с площадки и только после полученного ответа угрюмо кивнул.

– Тебя проводят к штабу.