На острие меча

– Да. И немедленно! – Решительный тон, каким заявил это Митридат, не оставлял сомнений в серьезности его намерений. – В ближайшее время там может появиться римская армия, и я хочу всё о ней знать. Ты понял меня, Диомен? Все подробности, любую мелочь.

– Конечно, повелитель. Я все устрою, – покорно ответил тот, склоняя голову и отступая в тень…

Когда вернулся Теламон, таинственного гостя царя в зале уже не было.

* * *

Дни пролетали однообразно, однако скучать Кезону не приходилось. В его распоряжении были библиотека хозяина, винные погреба и рабыня-эфиопка, каким-то чудом попавшая в эти северные края. Вообще, все его пребывание в доме Лисандра, – как оказалось, богатого купца городка Нимфей, – больше походило на теплый прием нежелательного для посторонних глаз гостя, чем на положение обычного раба. Передвигаться Кезон мог лишь в пределах усадьбы, а о том, что происходило за высоким сырцовым забором, он не имел ни малейшего представления.

«Золотая клетка», – говорил он себе, проводя дни напролет в библиотеке, а ночи – в жарких объятиях Дилары, темнокожей девушки-рабыни. Лисандр купил ее двенадцатилетним подростком, и за семь лет она научилась вполне сносно говорить по-гречески. Во всяком случае, Кезон ее прекрасно понимал и был рад тому, что хоть с кем-то кроме нового хозяина можно было поболтать. Дилара быстро к нему привязалась и, очевидно, так же, как и он, была благодарна Лисандру за такую милую компанию, позволявшую к тому же не спать теперь в тесной каморке для остальных рабынь.

Впрочем, о том, чем жил город и вообще Боспорское царство, Кезон все-таки знал. Когда бывал дома, Лисандр уединялся с ним в библиотеке (обычно раб приносил им небольшую амфору вина) и ненавязчиво расспрашивал, что нового почерпнул он за прошедший день из мудрости пожелтевшего папируса. По объему библиотека нимфейца была довольно скромной – преимущественно греческие авторы, – а вот по содержанию… Кезон никогда и нигде не видел такого количества карт. Даже у Нарцисса в Риме! Исходя из этого, сам собой возникал вопрос: зачем хозяину библиотеки столько карт? Напрашивался еще один, вытекающий из первого: что (или кто) скрывается под личиной благопристойного купца? То, что у Лисандра есть какая-то тайна и ему, римлянину, отведена в ней определенная роль, было очевидно. Поэтому, когда боспорец переходил ко второй части их беседы и говорил о текущих делах, настроениях горожан и царившем по обе стороны пролива напряжении, он становился внимателен и насторожен.

В этот день Лисандр был взволнован, как никогда. Он даже не пытался этого скрыть. Что-то случилось, решил Кезон, и это что-то, не исключено, вынудит хозяина к активным действиям.

– Иди за мной! – бросил ему Лисандр и со сцепленными за спиной руками, не оглядываясь, проследовал в рабочий кабинет.

Глядя, как он прихрамывает, но старается идти быстро, Кезон вспомнил один из их последних разговоров. Тогда нимфеец почти открыто признал, что не одобряет политику Митридата, которая непременно ввергнет государство в губительный хаос войны. И большая часть местной аристократии, с его слов, считала так же. Столкновение с Римом неизбежно приведет к изоляции Боспора, а значит, и резкому падению оборота торговли – основного источника дохода состоятельных граждан. Это понимал каждый, кто имел возможность подсчитывать свои доходы и убытки. На осторожный вопрос Кезона, почему они в таком случае терпят власть Митридата, Лисандр ответил не менее осторожно. Оказалось, что армия преимущественно на стороне царя и готова за него умереть. Имелись, конечно, здравомыслящие офицеры, помнившие о финале предыдущей войны, когда считавшийся непобедимым Евпатор был наголову разбит римскими легионами, но таких было не так уж много. Получалось, что государство раскололось на два лагеря – военный, поддерживающий царя, и аристократический, предпочитавший войне худой мир с Империей. Оставались, правда, еще простые граждане полисов и земледельцы, но и тем любые боевые действия не сулили ничего хорошего, только новые налоговые поборы и, соответственно, ужесточение жизни.

– Когда я плыл домой, – заговорил Лисандр, опускаясь на мягкую софу и потирая колено, – мимо прошли две пентеры. И шли они в Пантикапей! На них еще не обсохла краска! – Слова его вылетали, как пущенные из пращи камни, – резко, стремительно, жестко. – Наш царь не теряет времени. В чем его нельзя упрекнуть, так это в медлительности.

– Он поступает, как мудрый правитель и опытный стратег, готовящийся к войне, – скромно заметил Кезон; он продолжал стоять у входа и не сводил глаз с непривычно возбужденного хозяина.

Лисандр кивком указал ему на софу напротив и, когда тот сел, продолжил:

– По поводу «опытного стратега» громко сказано. – Теперь его голос звучал уже ровнее и спокойнее. – Эта война как раз и будет его первым боевым опытом… Будь она неладна! Она всем нам принесет лишь несчастья… И вряд ли Митридат выйдет в ней победителем.

– Ну а если все же… – осмелился предположить Кезон.

– Ты сам-то в это веришь, Гарпаг?

– Нет. Я привык реально смотреть на вещи.