На острие меча

– Вот и я так. – Лисандр хмыкнул, провел ладонью по волосам. Он взял себя в руки и вновь стал тем степенным и уверенным в себе человеком, каким привыкли видеть его окружающие. – Пришло время поговорить откровенно, и я жду от тебя взаимной открытости. Слишком многое поставлено на карту.

– Слушаю тебя, господин, – произнес Кезон, опуская голову и пряча в бороде улыбку – он ждал чего-то подобного и был к этому готов.

Лисандр же смотрел в сторону, на стоящую в углу кабинета большую вазу с изображением принимающей дары Афины. На какое-то время помещение наполнилось тишиной, и только щебетание птиц, доносившееся со двора, давало понять, что за этими стенами кипит жизнь.

Наконец Лисандр перевел взгляд на раба.

– Я не буду спрашивать, как твое настоящее имя, – начал он и, встретившись с глазами Кезона, поднял руку. – Оно мне без надобности. Интересно другое: тот ли ты человек, что я думаю, и будешь ли мне полезен?

– Это зависит от того, чего от меня ты ждешь.

– А если я скажу, что достаточно для того, чтобы ты вновь обрел свободу?

– Неожиданно. И заманчиво, – ответил Кезон, продолжая смотреть в черные глаза нимфейца. К нему уже пришло осознание того, что это тот самый шанс, который посылают своим любимцам боги. И не воспользоваться им было бы, по меньшей мере, глупо. К тому же он ни на миг не забывал о своих обязанностях перед Нарциссом, что являлось еще одной весомой причиной, подталкивающей к действию. Да и выпадет ли еще такой удобный случай?.. Прогнав наконец остатки сомнений, он принял решение играть с Лисандром в открытую: – Я весь к твоим услугам, господин.

– Вот и замечательно. – В маслянистых глазах боспорца вспыхнули огоньки, он скрестил на груди руки и усмехнулся. – Вижу, что не ошибся в тебе. И хвала Посейдону, что в то утро он привел меня в порт Пантикапея!

Кезон и сам не раз думал о том, как сложилась бы его судьба, не окажись тогда рядом Лисандр. Его мог купить кто-то другой, и все повернулось бы совершенно иначе. А возможно, он бы по сей день гнул спину на портовых работах и со временем превратился в жалкую человеческую тень. Здесь же, в доме нимфейского богача, у него даже была собственная наложница!

– Скажу прямо, Гарпаг, – обратился к нему Лисандр, – поручение, которое я хочу доверить тебе, может стоить жизни. Но это лишь в том случае, если ты попадешь в руки людей Митридата. Впрочем, того случиться не должно, поскольку я все тщательно продумал.

– Что я должен сделать? – прямо спросил Кезон.

– Люблю деловой подход. – Нимфеец удовлетворенно качнул головой. – На первый взгляд, сущий пустяк: доставить в Херсонес письмо и передать его одному важному человеку.

– Но Херсонес принял сторону Рима!

– И все-таки негласные сношения между ним и Боспором есть. Деловые связи трудно разрушить даже войне, не говоря уже о том, что не всем эта война по душе. Я доступно объяснил?

– Вполне. Так в чем тогда опасность?

– А в том, что и наш царь знает об этих связях, и его шпионы днем и ночью выискивают корабли и караваны, направляющиеся на запад Таврики. Даны строгие указания на этот счет и страже портов: проверять грузы, команды и пассажиров всех судов. За исключением разве что военных, приписанных к флоту Митридата.

– Серьезный подход! – вставил Кезон. – И как, действует?

– Действует, – прищурился Лисандр, – но умные люди всегда найдут лазейку. На то и голова, чтобы думать.

– И что придумала твоя голова, господин?

– Ты поплывешь в Херсонес как агент Митридата. – И, увидев изумление на лице собеседника, нимфеец вынул из-за пояса и протянул на раскрытой ладони похожий на монету предмет. – Это твой пропуск, Гарпаг, – царский знак, позволяющий его владельцу беспрепятственно передвигаться по всему Боспору и за его пределами.

Кезон взял «монету» в руки, повертел, поднес к глазам. На обеих сторонах ее было выбито по дельфину, она легко помещалась на ладони и была отлита из чистого серебра. Удобная вещь, чтобы спрятать, и достаточно дорогая, чтобы не принять ее за дешевку. Ко всему над дельфинами, ближе к ободу, имелось небольшое круглое отверстие, позволявшее при необходимости вдеть в него шнурок, что, несомненно, было нелишним, учитывая большую вероятность морских путешествий.

– Храни его, как свое здоровье, – сказал Лисандр. – Он – твоя безопасность и залог успеха всего дела.

– Это я уже понял. – Кезон убрал серебряный кружок в складки пояса, поднял на хозяина дома глаза. – Я могу узнать, как ты его добыл, господин?

– Тебе интересно, убил ли я кого?

– Ну, не так буквально…

– Человек, у которого он был отнят, жив. Пока жив. – Лисандр подался вперед и понизил голос, произнеся почти ласково: – Убьешь его ты.

Только сейчас Кезону со всей очевидностью открылось, с каким человеком свела его судьба. У него и самого руки были не так чисты, как, возможно, хотелось бы. Да, ему доводилось убивать, но убивал он, либо защищая свою жизнь, либо во благо Империи. Скорее всего, что и Лисандр поступал так же: обрекал на смерть человека, служащего врагу, а значит, мешающего его борьбе. И все равно от нимфейца почти осязаемо веяло холодным расчетом и жестокостью.