На острие меча

– А сейчас, Гарпаг, слушай меня внимательно. Слушай и запоминай, – говорил он неторопливо и внушительно, словно хотел намертво вбить в мозг Кезона каждое свое слово. – Поплывешь на моей «Медузе». Вначале в Феодосию, якобы по торговым делам. «Медузу» хорошо знают, поэтому для всех ты – мой деловой представитель. Ну а для особо любопытных у тебя имеется царский значок. И не показывай его без особой нужды, только в крайнем случае. Ты понял меня? – Кезон кивнул, и Лисандр заговорил снова. Его слова продолжали падать, как тяжелые камни: – Теперь главное. Как и когда лучше отплыть из Феодосии, знает капитан. В этом положись на него. В Херсонесе встретишься с Гераклидом, ему и передашь письмо. Это крупный судовладелец и заметный человек в городе, поэтому найди способ увидеться с ним тайно. После этого ты – свободный человек.

– Как разыскать его?

– Это не будет трудно. Как и найти храм Девы.

– Девы? – переспросил Кезон.

– Да, храм богини Девы. На уходящей от него к гавани улице ты найдешь дом Гераклида. Его дверь сложно не заметить: она обшита бронзой и украшена дорогой резьбой. – Лисандр усмехнуся. – И больше напоминает крепостные ворота.

– Что еще я могу сделать для тебя, господин?

– Не торопись. Это может оказаться еще опаснее.

– Опаснее того, что со мной случилось полгода назад, уже не будет.

– И все же, если откажешься, я пойму.

– Говори! – решительно заявил Кезон. Он уже сказал себе, что пойдет в этой игре до конца.

Меж тем нимфеец рассматривал его из-под прищуренных век, будто решал, стоит ли взваливать на плечи доверившегося ему человека дополнительный груз. Впрочем, размышлял он недолго.

– Вполне возможно, – произнес уже с долей осторожности, – у Гераклида возникнет необходимость известить меня о чем-то важном. Рискнул бы ты отправиться с его сообщением обратно? Уже как свободный человек.

– А «Медуза»? Когда доставит меня, разве не отплывет сразу обратно?

– Капитан на этот случай предупрежден. Он будет ждать тебя пять дней.

– Пожалуй, я рискну. Но и у меня есть к тебе одна просьба. – Кезон неглубоко вдохнул, понимая, что это и есть тот самый случай, когда завесу тайны придется если и не сбросить, то хотя бы приоткрыть. – Мне нужно отправить письмо в Рим, – выложил он и в упор посмотрел на хозяина дома.

Лисандр улыбнулся в бороду, чуть показав белые зубы. Похоже, он не удивился такому откровенному заявлению, больше того, был даже рад тому, что услышал. Его голова утвердительно качнулась вперед.

– Это устроить можно.

* * *

Дилара выгнула спину и негромко, коротко вскрикнула. Ее чувственные губы изогнулись в блаженной улыбке, а тонкие пальчики с силой сжали пальцы Кезона. Не открывая глаз и чуть приоткрыв рот, она ждала, пока он полностью опустошится. Потом с ловкостью кошки сползла на бок и забросила на него длинную стройную ногу. При этом рука ее принялась бесцельно блуждать по заросшей барашками волос груди любовника.

– Когда ты уплываешь? – спросила она, стараясь казаться беззаботной.

– Утром, еще затемно, – сообщил Кезон.

– И больше не вернешься? – Ее голос дрогнул.

– Ты хочешь вновь увидеть меня? – Он повернул к ней лицо и встретился с большими, как две черные жемчужины, глазами. Они были влажными.

– Да, – еле слышно прошептала девушка.

– Тогда я просто обязан вернуться, – усмехнулся Кезон и погладил ее по гладкому теплому плечу.

Дилара прижалась к нему, точно ищущий защиты зверек; густые волосы темной волной накрыли его грудь. И Кезон, прикрыв веки, унесся в то далекое время, когда сам был таким же беззащитным и одиноким…

Его отец, грек по происхождению, был рабом довольно богатого патриция. Благодаря своей образованности он сумел занять в доме этого знатного римлянина, отличавшегося мягким нравом и неуемной тягой к наукам, особое положение, и даже когда получил вольную, остался при нем, продолжая обучать детей патрона словесности, истории и географии. Очень скоро отец женился на такой же вольноотпущеннице, так что Кезон родился уже свободным человеком, хоть и не гражданином Рима. Детство он провел рядом с детьми патриция, невольно впитывая те знания, которые они получали на уроках отца. Сдружившись с младшим сыном хозяина, Квинтом, он вместе с ним, когда пришло время, отправился воевать в Сирию. Но в одном из кровавых сражений с парфянами Квинт пал, а Кезон, оставшись без покровителя, еще долгое время путешествовал по Азии, пока наконец судьба не забросила его обратно в Рим. К этому времени и отец, и патриций уже умерли, и, стесненный в средствах (все, что он заработал своим мечом, скитаясь по станам Востока, быстро таяло), Кезон всерьез задумался о будущем. Вот тогда-то, не в самый лучший его жизненный период, случай и послал ему Нарцисса.