На пороге великих тайн

Отдохнув после перехода, все отправились в рекогносцировочные маршруты. Мне Николай Петрович велел подняться по одному из боковых притоков Караарчи к подножию горы Палатхан, взойти на ее плоскую вершину, проверить топографическую карту, а затем по гребню бокового хребта спуститься в лагерь. Подъем предстоял крутой и трудный; поэтому я пошел без рюкзака, взяв с собой только полевую сумку, молоток и револьвер.

Нижнюю часть заросшего лесом склона я преодолел довольно легко и вскоре вышел на широкие просторы альпийских лугов. Прямо передо мной пологий зеленый склон, постепенно поднимаясь, упирался в огромный массив Палатхана. До подножия его серых обрывов было несколько километров. Осмотревшись, я сообразил, что «в лоб», по обрывам, подняться не смогу. Зато слева, от самого подножия горы, тянулся не очень крутой скалистый гребень. Казалось, он доходил до плоской вершины Палатхана. Я направился к этому гребню.

Альпийские луга расстилались вокруг по мягким волнистым склонам. Трава местами доходила до пояса. Большие яркокрылые бабочки порхали над причудливыми венчиками каких-то незнакомых цветов. Стайки горных куропаток с испуганным свистом взлетали из густой травы у самых ног. Я очень жалел, что не взял ружья, и много раз хватался за револьвер, хотя стрелять пулей в этих небольших и очень юрких птиц было бесполезно.

Постепенно я поднимался все выше и выше. Наконец травы начали редеть, и я вышел на голые, покрытые щебнем склоны.

Резкий свист заставил вздрогнуть и насторожиться. Большие серые птицы убегали вверх по скалистому склону, потом поднялись в воздух и, сделав круг, полетели на запад. Это были улары — дикие горные индейки, которых я никогда не видел в таком количестве. Следя за их полетом, я заметил, что они опустились в густую траву около какой-то совершенно черной скалы. Эта скала показалась мне странной. Словно черный конус, торчала она над зеленью лугов, под обрывами Палатхана. До нее было с полкилометра, но на пути лежал глубокий скалистый сай[21]. Я был уже у самого гребня, ведущего на вершину Палатхана, поэтому решил не отклоняться в сторону и осмотреть скалу на обратном пути.

Преодолеть скалистый гребень оказалось делом нелегким, но к полудню мне удалось наконец добраться до плоской вершины.

Что за вид открылся отсюда!

На юге, ослепительно сверкая в ярких лучах солнца, зубчатой ледяной стеной возвышался Чаткальский хребет. Вдоль его желтого подножия, закрывая часть склонов, неподвижно лежали белые гряды облаков. Мягкими зелеными волнами убегали к хребту в синеватую тень облаков альпийские луга. Словно серебристо-голубые нити блестели на зеленом ковре лугов Кок-Булак и его притоки.

Я обошел плоскую вершину Палатхана. Она напоминала стол и была такой ровной, что, если бы не большие камни, в беспорядке лежавшие повсюду, здесь могли бы спокойно садиться самолеты. На север, к узкой и очень глубокой долине Караарчи, она обрывалась крутыми уступами. Остальные склоны казались более пологими. За ущельем Караарчи, дна которого с вершины Палатхана не было видно, громоздились, словно вспененные и застывшие морские волны, ряды снеговых хребтов. Все они постепенно понижались к западу и, расплываясь, тонули в желтоватой знойной дымке бескрайних равнин.

Проверив карту, я долго сидел над обрывами Палатхана. Солнце начало склоняться к западу. Резче стали тени на ледяных пиках и снеговых гребнях; потемнело небо. Пора было возвращаться. Я разыскал взглядом черную скалу, которую хотел осмотреть на обратном пути. Она оказалась не одна. Внизу, под обрывами Палатхана, среди яркой зелени трав протягивалась целая цепочка черных скал. Чтобы нанести цепь скал на карту, я измерил азимут[22] на ту скалу, которую видел первой по пути к вершине. Я уже хотел записать отсчет, но с изумлением убедился, что компас показывает север почти на западе. Поспешно повторил измерение. Результат был тот же самый. Я переходил с места на место, тряс металлическую коробку компаса, стучал по стеклу пальцем и карандашом, но стрелка упрямо поворачивалась северным концом к западу. Проверив еще раз направления сторон света по карте и по солнцу, я решил, что компас испортился, и начал быстро спускаться.

По дороге я снова спугнул большую стаю уларов, но теперь уже не обратил на них внимания. Миновав гребень, перебрался через глубокий сай и направился прямо к черной скале, поднимавшейся среди высокой травы. Чем ближе я подходил к ней, тем большее волнение меня охватывало. Это была какая-то совсем необычная скала. Выход базальта?[23] Нет. Но тогда что же?