На привязи (СИ)

Марик хотел высказать все, что думает о полицейской системе и кипе отчетов, но осекся. Он все время забывал, как Оливер любит свою работу: настолько, что отдает себя ей целиком, в каждую буковку вчитывается, скрупулезно изучает все, что его подчиненные делают. Душит их своим вниманием, а потом обижается — и чего это они недовольны, что он за спиной у них стоит и наблюдает?.. Марику порой казалось, что он может отвлечь Оливера от работы, а потом он понял, что сам себя обманывает. И по ночам Оливер заходил со смарта в сеть участка, чтобы проверить, как его ребята несут службу.

— Проверь тщательнее парней, которых мы с Антоном сегодня задержали, — сказал Марик, глядя в усталые глаза Оливера. В кабинете горела одна настольная лампа, да из окна падали разноцветные отблески на плечи Оливера, раскрашивая пиджак. Его лицо, подсвеченное снизу, обретало черты злодея из дурного фильма, и лишь по глазам Марик привычно читал бесконечный недосып и желание отдохнуть, плавно перетекающее в тревогу от мыслей, что может случиться в участке, если Оливер все же возьмет отпуск. Он все не отвечал, и Марик продолжил, наклонившись ближе: — Подумай сам. Управление домашними роботами — не шутка. Это мог сделать лишь очень умный человек, а все умники, применяющие свои таланты ради воровства, становятся крайне опасны для Пространства. Года три назад я участвовал в подобном деле, девчушка взломала пару домовых, и те перебили хребет ее подружке. Никто не посмотрел, что девочке и шестнадцати не было, сразу закрыли крепко и надолго…

— Марик, — сказал Оливер и, протянув руку, взял его за плечо. Жест мимолетный, быстрый, ладонь Оливера тут же соскользнула, но Марик еще долго чувствовал его прикосновение. — Нашли мы уже их сообщника. Студентик-второкурсник. Прикрывал их, пока они магазин обчищали, и запаниковал, когда вас увидел. Все отрицает, конечно, даже алиби пытается найти, но и дураку ясно, что маленький физик мог с роботами и не то еще сотворить. Так что успокойся, у меня все под контролем. Вытри кровь, пришли отчет и отдыхай. А мне, если позволишь, нужно еще кое-что закончить…

Марик моргнул. Как быстро и легко нашли они подозреваемого. Уже обвинили. Наверно, даже решили, какое наказание будут требовать для него. Оливер поднял глаза на Марика, вполголоса произнес:

— Ты еще что-то хотел сказать?

Да, подумал Марик. Но промолчу.

— Как тебе первый день в наших рядах? Интересно?

— Только поначалу.

Ему все еще хотелось порывисто сказать, что ему совсем не понравилось, и он больше не станет пытаться стать полицейским. Когда теряешь любимую работу, выцарапанную и выстраданную, то дыру в сердце ничем не заткнешь. А когда встречаешь еще одну причину продырявленного сердца и вместо того, чтобы спокойно с ним общаться, ругаешься и язвишь, то становится так тошно, что хоть в петлю лезь.

Поразительно, отстраненно подумал Марик, как быстро можно стать абсолютно несчастным. А он-то думал, что давно перешагнул тот рубеж, когда его было легко сбить с пути. Он отвык ощущать настолько острое неудовольствие от себя самого.

— У тебя выходной послезавтра, — заметил Оливер. — Мы можем сходить куда-нибудь.

— А ты время найдешь? — уголком губ улыбнулся Марик.

— Для тебя — разумеется. Задержусь в другой день…

— Ты постоянно задерживаешься. Не надо, Олли. Не беспокойся за меня.

Оливер пристально посмотрел на него. Не стал ни шутить, ни злословить, и даже не выдал привычного фонтана красноречия вперемешку с ругательствами. Видимо, и вправду устал.

— Доброй ночи, — сказал Оливер и деловито добавил: — Все еще жду от тебя отчет.

— Сам напиши.

— А вот это ты зря, — Оливер чуть оживился. — Пара предупреждений — и ты у меня до скончания веков будешь с бумажками возиться.

Марику показалось, что и Оливер оставил что-то недосказанным. Он склонил голову к планшету, слепо нашаривая стилус, и Марик вышел, тихо притворив дверь. Он уже толком не помнил, почему их дороги с Олли разошлись. Они были так похожи, легко говорили все, что приходило в голову, и не нужно было притворяться кем-то другим. Они принимали друг друга такими, какие есть, не требовали больше, чем могли дать, а порой малодушно отказывались от встреч, чтобы провести время наедине с собой, своими увлечениями. Возможно, разошлись они именно потому, что никогда не ощущали нехватки друг друга — нехватки острой, как недостаток воздуха. Без страданий отношения — совсем не то. Тем более что Оливеру, который выболтал все про свою жизнь, об Антоне Марик так и не рассказал.

========== 3 ==========