На привязи (СИ)

Дни стали рутинными. Антон и хотел бы сказать, что они быстро друг к другу притерлись, но на деле получилось, что Марик просто сцепил зубы и все слова цедил, словно ему было больно разговаривать. Что ж, по крайней мере, они не ругались. Прошли дневные смены, несколько ночных. Марик ухитрился дважды вернуть девушкам украденные сумочки. Мелкие проблемы сами слетались к нему, Антон и не помнил, чтобы раньше, патрулируя улицы, так часто встречал потерпевших. Он радовался, что есть чем заняться, а Марик кривил пухлые губы, явно считая столь малые дела недостойными его, безусловно, огромной личности. Антон искренне старался себя не накручивать, но к концу дня, дописывая отчет напротив Марика, занятого тем же, едва сдерживался, чтобы не дать ему в нос.

Он написал необходимое Инспектору количество штрафных отчетов, но тот велел продолжать раскаиваться каждый день, потому что судья не в духе из-за развода, и лучше задобрить ее всеми доступными способами. Скрипя зубами, Антон продолжил ежедневно терять по пятнадцать минут на бумагомарательство. Что еще больше раздражало, так это то, что Марик отчеты писал влет и убегал всегда первым. Выглядел он выспавшимся и бодрым в любое время суток. Антон покупал кофе и старался привыкнуть к режиму патрульного. Все же он расслабился в кресле детектива. Нормированный рабочий день, Инспектор пристает меньше, опять же, зарплата приличная… Антон подумал, что стоит перебраться обратно в жилой блок со своей квартиры. И сэкономит, и до работы будет добираться ближе. Но вспомнил череду одних и тех же лиц, мелькавших как на работе, так и на отдыхе, и решил, что лучше продолжит вставать на час раньше, чем вернется в общежитие участка.

Очередной ночью, к исходу второй недели, Антон медленно вел машину, позволяя Марику выглядывать нарушителей. Район спал. Спустя три часа тишины Антон все же предпринял попытку завязать разговор:

— Как прошло вчера?

— Что прошло? — удивился Марик, повернувшись к нему.

— Ну, Дивар тебя вызывал. Отчитал?

— За что ему меня отчитывать, дорогой? Наоборот, похвалил, — снисходительно сказал Марик. — Сказал, что доволен моей работой. И признался, что поначалу ожидал, что я все буду делать через жопу.

Антон неопределенно хмыкнул. Марик ждал ответа. Пришлось брякнуть первое, что в голову пришло:

— Раздражает он меня. Как к себе уважения требовать — так это всегда, чтит субординацию и трясется над иерархией, а как с подчиненными разговаривать — сразу поток говна…

Марик сузил глаза. Антон остановился у бордюра, приглядываясь к компании пьяных подростков, переходящих дорогу.

— Знал я одного Инспектора, так он был вежлив со всеми от уборщика до генерала, — негромко сказал Марик. — Устами его только мед пить. Приятный мужчина, все думали, и работу выполняет как следует. А он потихоньку продавал форму на черный рынок. А жилет из монокевлара, зимняя форма — все это хорошо ценится, ты ведь знаешь. И вот устраивается на работу парнишка, тоже патрульным, как мы с тобой. Только зеленый еще! И ждет, что ему выдадут форму. Мороз тогда стоял знатный, без шапки и кителя не обойтись. Ты слушаешь?

— Угу.

Марик удовлетворенно улыбнулся и продолжил тихим, змеиным голосом:

— А форма-то и закончилась на складе. Инспектор парнишке говорит: покупай на свои деньги. А сам знай гайки закручивает. Другой бы сдался, но парень был упорным. Написал жалобы во все инстанции, опросил всех в участке, выяснил, что многие форму покупали за свои деньги, даже когда она еще в наличии на складе была… И что ты думаешь?

— Что? — Антон немного заинтересовался. Подростки шмыгнули в полуподвальный клуб, окна которого светились алым.

— А ничего. Парень получил увольнение, Инспектора, правда, потом тоже выгнали. Но от органов у паренька осталось то еще впечатление. Сказал, что в госструктуры он больше ни ногой. Так и работает охранником в магазине косметики. Там ему и форму дали, и пробники кремов для жены… Что, пойдем подростков гонять? — весело спросил Марик, заметив, куда смотрит Антон.

— Пошли, — согласился Антон.

— Я к чему все это рассказывал, — повысив голос, сказал Марик, вылезая из машины. — Пусть лучше Инспектор матерится на тебя, но в нужный момент своей грудью закроет, в обиду не даст. Другой бы с тобой сюсюкал, а потом бросил на растерзание судейству. Сам знаешь, как эта машина работает. Сидел бы без денег и без работы, да еще и с судимостью.

Антон направился к клубу. Не удержавшись, глянул на Марика. Тот впервые за последние две недели не только разговорился, но и повеселел — глаза сверкают, на губах в кои-то веки не насмешка, а искренняя улыбка.

— Давно я детей не гонял, — сообщил Марик, и Антон неожиданно для себя засмеялся. — Что? — с ноткой обиды спросил Марик.

— Ничего. Просто не ожидал от тебя такого незамутненного восторга. Так и быть, отдам тебе привилегию спросить у детей удостоверения личности…

*