На привязи (СИ)

— Все рассказал, радость моя, все… поверить не могу, что этот кусок дебила спер щенка и пытался его воспитать. Ты Антона без одежды видел? Ему демон ничего не откусил? Выгнать бы его с позором, — мечтательно сказал Оливер. — Да я уже передумал. Вот что, Марик. Постарайся поесть и выспаться. Пока ты на больничном, никто тебя не уволит и даже не привлечет к ответственности. Все признания Антона о незаконной слежке я от дела открепил. Надеюсь, тебя Альянс не тронет, они все-таки вышвырнули тебя ужасно некрасиво. Пока что все хорошо. Кроме твоей личной жизни, — не удержался и гадко хихикнул Оливер. — С этим как-нибудь без меня разберешься.

— Хватит трещать, — сказал Марик. Он — сплошное разочарование. Даже тайну Антона о демоне ухитрился разболтать… и совсем этого не запомнил.

— Нервы бы тебе подлечить, — сказал Оливер. — Ты уже полгода на грани срыва ходишь. Нельзя себя так выматывать.

— Да нормально у меня все с нервами, — огрызнулся Марик. — И было бы еще лучше, если бы ты в жизнь мою не лез и меня не запирал… — он осекся.

В груди горел праведный гнев: как посмел Оливер решить что-то за него? Получается, и Антон чувствовал то же самое, когда Марик старался подмять его под себя, вылепить согласно своим желаниям?

— Что замолчал, солнышко? Жди, вечером приеду тебя развлекать, — царственно заявил Оливер и отключился.

Марик забрался обратно в кровать. Что ж, славно. Антон вновь его ненавидит. Интересно, получится заслужить его прощение? И если да, то за какой срок? Месяц? Год? Какая разница, все равно осадок у него останется, и доверять он больше не станет… С работой кончено, пора искать новую. Хотя бы придумать, куда применить свои безграничные таланты. Нет больше ни целей, ни светлых сторон в жизни. Все. Совсем все. Он собственноручно спустил свой батискаф на дно.

Оливер трепетно выхаживал его весь вечер. Предлагал подоткнуть под спину подушечку, подать чашку чая или бокал вина, подстричь или побрить. Марик огрызался в ответ. Оливер все равно не терял настроя и окружал его заботой сообразно своим представлениям. Под конец он плюхнулся на кровать рядом с Мариком и сказал:

— Не буду в собственном доме спать на диване. Двигайся.

Марик подвинулся. Что-то в нем дрогнуло. Вспомнил, как хорошо и легко было с Оливером. Малодушно подумал, что уж это-то он может восстановить. Достаточно только предложить… Но вовремя остановился. Что за человек он будет, если станет использовать друга? Впрочем, он и так именно такой человек — эгоистичный, равнодушный, жестокий. Не умеющий считаться с чувствами других.

И когда только эти самые чувства стали важны? Когда над ними начали трястись и убеждать, что никто не имеет права обесценивать твои страдания? С чего вдруг все решили, что их истерики — это нечто более важное, чем слабость нервной системы?

Марик отвернулся к стене. Он продержался весь день молодцом, не звонил больше Антону и не строчил ему сообщений. Уже неплохо… Оливер обнял его со спины и засопел в шею. А был ли кто у Оливера?.. После расставания он ненадолго завел себе волоокого юношу, который умел только загадочно молчать и пить яблочный мартини, а после не распространялся о личной жизни и ни с кем не знакомил.

Закрыв глаза, Марик постарался от всего абстрагироваться. В чем-то Оливер прав: нервы пора лечить. За недолгие полгода в полиции он вымотался гораздо больше, чем за последние несколько лет в Альянсе. А не надо было идти на поводу у своих желаний, зло подумал Марик. Он что, рассчитывал, что его мечта сбудется так, как он представляет? Нет, конечно же, мечты имеют свойство представать в реальности искаженными и поруганными…

Ладно. Нужно поставить себе новые правила жизни. Первое: не жалеть себя. Второе: попытаться не подставлять людей, или хотя бы их не расстраивать. Это будет посложнее, но он справится. Третье: вырваться из квартиры Оливера, потому что сидеть под домашним арестом несколько унизительно. Четвертое: заснуть уже, а то в голову лезут дурные мысли…

*

Больше пить Антон не мог. Хотелось уйти в беспамятство, а не получалось, быстрее начинало тошнить, чем отключались мозги. Мелкая собачонка бегала под ногами и жалобно поскуливала. Он все никак не мог на ней сфокусировать взгляд: чересчур крохотная, и не уследишь… В конце концов поймал ее и посадил на колени, как кошку. Собачка мигом успокоилась и посмотрела на него преданными добрыми глазами.

Звездочка… кто называет собак такими длинными кличками? Только люди, не имевшие с животными никакого дела. Вот ублюдок. Сука, а не человек. Что он сделал? Из табельного выстрелил Лучику в голову? Что-то похуже? Следов борьбы на Марике не было, значит, расправился он с Лучиком хладнокровно, все заранее продумав. Сука, какая же сука…

Обзвон всех питомников города результата не дал. Сообщения о демоне, бушующем на улицах, тоже не поступали. А что, если он запер Лучика в каком-нибудь подвале, и теперь он погибает от голода и жажды? Способен ли на это Марик? Да эта мразь на что угодно способна…