Так что помимо спонтанности надо ввести высший логический уровень мышления Так вот, я уверена, что для него нужна свобода У нас нет «логических рефлексов» Гуссерль вводит понятие «усмотрение сущности» Чтобы усмотреть логическую сущность, нужно отвлечься от мелькания ассоциаций Ассоциации действительно построены на спонтанности и мысленных рефлексах Привыкли думать одну мысль — а вслед за ней другую мысль Это, так сказать, план имманенции Но логика так не работает Гуссерль указывает, что логические сущности идеальны Идеальны — это значит, что для их усмотрения нужно приложить усилие и оторваться от плана имманенции Нужно сдержать собственные ассоциации и заставить себя увидеть отвлеченную логическую истину (хотя бы даже элементарные круги Эйлера и Венна)
Я не могу этого строго доказать Всегда есть возражения Например, дискурс В логике ведь тоже есть свой дискурс, и на семинарах по логике мы его осваиваем Дискурс работает сугубо в плане имманенции Нас научили так говорить, а мы научились так думать
Однако в этом плане он не сопровождается особым чувством понимания Мы опять возвращаемся к проблеме понимания Гуссерль говорит, что понимание — это совсем не то же, что умение оперировать словами Понимание связано именно с усмотрением Хотя и под понятие усмотрение тоже можно подвести идею рефлекторного хода мысли, но это будет натяжка Мы как бы сравниваем собственные идеи с отвлеченной правильностью, которая не зашита у нас в головах
Мы как бы должны сделать собственные мысли конформными некоторой внешней по отношению к ним истине На эту истину, конечно, нас может что-то натолкнуть В какой-то степени это игра по правилам, которые мы выясняем часто в процессе обучения Но от этого логическая истина не становится имманентной нам Я помню, как я изучала логику В это время у меня были тяжелые переживания в личной жизни, и когда я решала логические задачи, строила натуральный вывод, допустим — у меня было чувство, что я полностью отвлекаюсь от себя Это был другой мир Конечно, это не доказательство
Я начала о свободе Логика — мир свободы от рефлекторности мышления Она требует строгости, которую мы себе навязываем извне Наши рефлекторные мысли вовсе не стремятся сами по себе быть строгими Гуссерль говорит о логических переживаниях, и это переживания внешней по отношению к нам истины Она нам, конечно, близка В каком-то смысле можно усмотреть ее и в себе Тут речь о долге
Вот еще о Канте Когда он говорит об этике, он говорит, что для этического поступка нужна свобода, потому что он подчиняется «чувству» долга Однако это у него как раз не чувство Категорический императив находится внутри нас, но чтобы следовать ему, нужно быть свободным В частности, свободным от чувств, от склонностей, от гетеронномных привычек и обычаев Так что следование долгу — это свобода
Тут есть прямая связь с логическим мышлением
Ну а если не брать логику, то можно сказать и о более простом познании Оно всегда состоит в большой степени из гипотез и предвидений, но в познании мира наша задача состоит в том, чтобы по мере возможности сконфигурировать свои мысли с реальностью Сделать мысли изоморфными реальности Сами они такими не станут На уровне рефлекторного мышления работает известный нам радикальный конструктивизм: мы реальность не познаем, а к ней приспосабливаемся Для этого у нас в голове работает большая машина мозга Для этого принципиальной свободы мысли, видимо, не нужно Свобода появляется тогда, когда у нас опять появляется некоторый долг: познать реальность как она есть Мы хотим сделать свои мысли изоморфными реальности, что трудно и не факт что получится Это мне напоминает мысль Шелера о духе как об идеальной предметности Мы осуществляем акт идеации — спрашиваем, что есть данная вещь сама по себе Конечно, не факт, что мы сможем это познать, важно, что мы задаём себе вопрос и пытаемся отстраниться от собственных чувств и диспозиций Это тоже проявление свободы мысли
Мысль — стихия свободы Конечно, если брать сознательное мышление, а не распространять понятие мысли на бессознательные и обусловленные привычками и ассоциациями рефлекторные процессы
Еду пройтись по излюбленному маршруту (район поселков Толстопальцево и Кокошкино) и думаю, что давно у меня назрело написать о гендере У меня с гендером проблема, которую я обычно заметаю под ковер Я делаю вид, что гендера нет, что я философ без пола, что все люди одинаковы и перед Мыслью с большой буквы все равны
Последнее, кстати, истинная правда
Детей у меня нет, замужем я была недолго и несчастливо, ориентация у меня — особенно в молодости — с элементами би (это камингаут такой)