На распутье средневековья: языческие традиции в русском простонародном быту (конец XV-XVI вв.)

Несмотря на то, что деятельность скоморохов в наших источниках не называется иначе, как «бесовской», предложение ликвидировать их как социальную группу звучит лишь в приложенном к решениям Стоглава ответе старцев Троице-Сергиева монастыря. Иноки просят царя: «Бога ради государь вели их извести кое бы их не было в твоем царстве. Се тебе государю в великое спасение, аще бесовьская игра их не будеть»[1194]. И это при том, что в основной части памятника (16-й, 19-й и 23-й вопросы 41-й главы) речь шла только о том, чтобы прекратить скоморошеские игры на жальниках в Троицкую субботу, исключить участие потешников в церковной части свадебных церемоний[1195], а также запретить веселым ватагам насильно, без согласия деревенских жителей есть и пить за их счет: «Да по дальним странам ходят скоморохи совокупяся ватагами многими, до шестидесят и до семидесят и до ста человек, и по деревням у крестиан силно едят и пьют, и из клетей животы грабят, а по дорогам людей розбивают. И о том ответ. Благочестивому царю своя царская заповедь учинити, якож сам весть, чтобы от них вперед таково насильство и безчиние не было нигдеж никогдаж»[1196].

Последнее требование вполне согласовывалось с нормативной практикой предшествующего периода. Среди древних актов конца XV — середины XVI в. встречается немало жалованных и уставных грамот великих и удельных князей подвластным им монастырям и крестьянским общинам, в которых скоморохам запрещается ходить по селам незваными: «А скоморохом у них в волости играти не освобождает», но «кто их пустит на двор добровольно, и они тут играют», а если «сильно», то высылать их из волости «безпенно» (т. е. без штрафных санкций)[1197].

По наблюдениям А.А. Белкина, исследовавшего 12 грамот наместничьего управления 1488–1554 гг. с определениями относительно скоморохов, последним запрещалось играть на территории конкретной административной единицы в форме: «сильно не играть» и «сильно играть не ослобождает», причем в двух из этих грамот населению разрешалось высылать скоморохов в случае нарушения запрета, а в одной, крестьянам дворцового села, — отправлять их к дворецкому для последующего разбирательства[1198]. На наш взгляд, в грамотах возможность высылки нежеланных гостей выглядит, скорее, особой милостью, чем правилом, почему собор и потребовал установить единую норму, исключавшую необходимость в отдельных документах.

В то же время мы не можем вполне согласиться с мнением В.В. Кошелева и В.В. Шапошника, что запрет скоморохам играть не был связан с языческим содержанием их игры, но делался ради сохранения платежеспособности крестьян[1199]. И дело здесь не только в том, что потешники не ограничивались игрой в тех дворах, хозяева которых сами пожелали их впустить, — ведь в этом случае оплата производилась. Существенно, что для принятия соответствующего постановления о скоморохах члены собора сочли нужным дополнительно сослаться на не имеющее прямого отношения к 19-му вопросу 51-е правило Шестого Вселенского собора, обязующее отлучать от церкви пресвитеров и мирских христиан, «аще кто от них играет, или плясание творить, или шпильманит, рекше, глумы деет, и на видение человеки збирают…»[1200] Церковь мечтала вовсе избавиться от игрецов, а не просто прекратить их своеволие, поэтому оставляла избрание способа борьбы с насильниками на волю царя, не забыв, однако, сделать отдельный запрет на исполнение скоморошеских игр во время событий, подлежавших церковному контролю — на троицком поминании и при совершении браков.

Конечно, нельзя игнорировать мнение Е.В. Аничкова, полагавшего, что борьба церкви с гудцами и скоморохами была корыстной, так как они тоже призывали к щедрости и на пиру получали плату, на которую претендовали служители Христа. Поэтому священники объясняли мирянам, что деньги, отданные поющим и пляшущим, попадают к демонам в Ад и губят души тех, кто их подал[1201]. Однако тот же автор отмечал, что христиане выступали против театрализованных зрелищ из-за их высокого мировоззренческого статуса у язычников[1202]. Будь это иначе, скоморохи наказывались бы за свои действия как обычные грабители, но простолюдины почему-то вынуждены были расплачиваться за игру, если она уже свершилась, либо отстаивать свои привилегии в суде, хотя власти и пытались прекратить эту порочную практику[1203].