На развалинах Мира

— Ну… бывает. Я сам сглупил — отпустил тебя. Знал же, что приступ. Только не думал, что он вот так выражается. Светильник я зажигать не стану… чтобы ты меня не стеснялась.

— А ты сам?

Я промолчал. Девушка очень точно подметила мое состояние — и кто знает, не так уж ли она была не права, когда кричала мне эти обидные слова? Но я старался уверить себя, что смогу контролировать ситуацию…

Она притихла — но я чувствовал, как напряглось ее тело под моими руками. Я тер ее кожу, массировал ступни, спускался к лодыжкам и вновь поднимался — и так проделал столько раз, пока даже слабое прикосновение не стало вызывать у нее ощущение ожога.

— Ну вот, теперь не замерзнешь. Если хочешь — я зажгу светильник.

— Нет, — она чуть расслабилась. — Не нужно. Мне гораздо лучше. Спасибо.

Уже совсем согрелась… А теперь… Теперь ты возьмешь меня?

— Что?

Она что-то глухо пробормотала себе под нос. Я смешался, не поняв сразу, что она имела в виду. Но Ната уже повернулась на другой бок, ко мне спиной, и затихла. От ее слов у меня все пересохло во рту. Я поднялся, и в темноте прошел к баку, где была вода. Напившись, я вернулся к ложу. Ната дышала очень ровно, старательно изображая спящую… или на самом деле спала. Я решил, что мне просто, почудилось, и, стараясь ее не задеть, лег на краешек.

Как она поняла, что весь сон, который овладел мной накануне, теперь улетучился совсем — я не знаю. Но она повернулась ко мне и положила мне руку на грудь.

— Успокойся, Дар. И не вини себя… или меня, ни в чем. Я знала, что эта ночь не покажется тебе простой. Я просто устала. Да и представляла себе тут все совсем иначе. Зажги свет — я все-таки боюсь этой кромешной темноты. И… спи.

— Ты сказа…

— Спи, Дар. У меня что-то с головой — могу что угодно ляпнуть, когда приступ проходит…

Подчинившись ее просьбе, я чиркнул спичкой — огонек светильника мигнул и вскоре заиграл тенями, возле нашего изголовья. Ложась, я заметил несколько маленьких точек на ее ключице — следы от заживших язвочек или ожогов.

Непроизвольно коснулся их пальцами — но Ната не среагировала, вновь уйдя в забытье…

Мне же не спалось. Я вновь и вновь переваривал все в себе — и не находил ответа. А Ната, разметавшись во сне, скинула с себя одеяло, и теперь лежала на спине — а рубашка, которую я ей дал из своих запасов, сбилась наверх, полностью оголив ее волнующее тело… У меня забилось сердце — я не мог отвести глаз от ее бедер, от впадинки на животе, от сводящих с ума ложбинок и покатости, ведущей к поросшему курчавыми волосками, лобку… Вынести это было невозможно! Я лежал в постели с практически голой девушкой, да и сам был раздет… Желание, до того сдерживаемое мною, разом заявило о себе, и я едва удержался от того, чтобы не опустить свою руку на живот девушки. Минуту — или целую вечность! — я боролся сам с собой, между страшным желанием обладать этим телом, этой девочкой-подростком, и чувством долга, не дававшем мне совершить подлость…

Совесть, стыд ли — возобладали над первым — и я, чуть ли не со стоном, вскочил с кровати. Сон покинул меня полностью. Я стоял возле потухшего очага и думал о том, что жизнь в нашем убежище теперь неминуемо изменится.

Только, в какую вот сторону? Дождавшись — я не хотел греметь раньше времени — когда на улице немного рассвело, я накидал дров и разжег огонь.

Я увлекся — хотел сделать что ни будь такое, что могло бы понравится Нате, давно уже не питавшейся ничем, кроме своей жуткой похлебки. Когда я на минутку остановился, раздумывая, что бы еще поставить на стол, раздался голос, от которого я сразу весь дернулся — в подвале никто еще не говорил, кроме меня самого!

— Просто чудо! Ты испугался?

Она появилась у меня за спиной и дотронулась до плеча.

— Как в ресторане. Нет, даже лучше!

— Ты уже встала? — я задал довольно глупый вопрос.

— Только сейчас. Но я давно не сплю — не хотела тебе мешать. И… не знала, что нужно…

— Делать? — я деланно улыбнулся. — Делать придется многое. Например — помогать мне с выбором. Ты что предпочитаешь? Вино или покрепче?

Она заметно поморщилась и резко отрицательно мотнула головой.

— А без этого нельзя? Я совершенно не пью.

— Вот как? Ну… наверное, это не так уж и плохо. Я просто хотел отметить нашу встречу, наше возвращение… и все остальное. Но, если ты не хочешь — не будем.

Ната заметно смутилась.

— Прости. Я не подумала о том, что тебе, возможно, это нравится. Ты, если так хочешь, конечно же, можешь выпить. А я — ограничусь, чем ни будь другим — ты не против?

— Вообще-то, я тоже не страстный поклонник спиртного. Любитель, скорее… и то, предпочитаю пить только в компании. Так что, если сок — то можешь налить его и мне.

— Правда?

Она с недоверием посмотрела мне в лицо. Я кивнул:

— Правда. Если ты опасаешься, что связалась с алкоголиком — брось. Я не из этой породы.