На развалинах Мира

— Увы, — она провела пальцами по моим губам. — Где они, всякие? А уж если говорить о принцах… им ведь положена иная награда. Но, ты же, на принца как-то, не тянешь… Ты не обиделся?

— Не очень. Я рад тому, что мы так хорошо друг друга понимаем.

— Продолжим осмотр?

— Я думал, ты хочешь скорее поесть и отдохнуть. Но, если хочешь — давай.

Она повернулась и направилась обратно. Я, вздохнув, сам себя ущипнул за ногу — так тебе и надо! — и поплелся следом, прикидывая попутно, из чего сделать ей лежанку. Следовало придумать что-либо, чтобы девушка могла чувствовать себя защищенной от нескромных взглядов — в данном случае, хотя бы и моих…

Она медленно ходила по всему подвалу, дотрагиваясь руками до коробок с консервами, до мешков и банок, до кульков с крупами — и я видел, как мелко-мелко дрожат ее руки. Она не признавалась мне, что испытывает, видя все это, но я и сам догадывался… Мы почти ничего не ели последние дни. Я подошел к бочке, в которой нагревал воду и посмотрел внутрь. Воды было на донышке. Я почти все израсходовал при уборке.

— Ната!

Она продолжала ходить по коридорам, не слыша моего обращения.

— Ната! — Еще громче прикрикнул я.

Девушка испуганно отдернула руку, решив, по-видимому, что я рассержен.

— Иди сюда. Ну что ты?

Она робко подошла, замерев с опущенной головой в двух шагах от меня.

— Да ты что?

— Я случайно… не сердись, пожалуйста!

— Не понял… За что?

Она вскинула голову и мне сразу стало стыдно — до меня дошло, что она меня попросту боялась… Боялась моего превосходства над ней в физической силе, моей сытости и устроенности бытия, моего варварского вида. Я смешался и не сразу нашелся, что сказать:

— Послушай… я вовсе не хотел тебя, ну как бы сказать… Испугать. В общем, я же уже сказал тебе — не бойся.

— Да…

— Тебя что, часто обижали взрослые? Или… Ну, ладно, — я решил не давить на нее в этом плане. — Мне надо, чтобы ты мне помогла. Тебе надо помыться… да и мне не мешает, тоже. Вода здесь недалеко, возле холма.

Что-то, типа ручья. Но надо, чтобы ты смотрела, если появится кто ни будь.

Раньше такой надобности не было, но мало ли… Я буду набирать и таскать воду, а ты будешь караулить. Хорошо? А потом мы поужинаем. А пока — перекусим, чем ни будь…

— Да.

Я кивнул ободряюще головой, и, подхватив ведра, пошел к выходу. По торопливым шагам позади себя я услышал, что мог бы ее и не звать — она боялась остаться в подвале одна.

Ната стояла на небольшом возвышении, прикрывая глаза ладонью от пыли, которую нес начинающийся ветер, и внимательно смотрела по сторонам. Я таскал воду, наполняя бочку до самого верха. Пришлось сделать почти десять ходок туда и обратно, пока она не наполнилась полностью.

— Пойдем вниз. Хватит.

Я устало выдохнул и, пропустив ее, маленькой мышкой проскользнувшую мимо меня в подвал, поднял дверцу и притянул ее к отверстию, а затем привязал к скобам. Конечно, это было более для самоуспокоения, но на первых порах, могло, кого ни будь, сдержать. Угар, занявший свое привычное место, посматривал на нас своими глазками-бусинками, и терпеливо ждал, когда я начну с ним играть, как это было до похода. Но сегодня мне было не до щенка. Усталость, скопившаяся за эти дни, буквально сшибала с ног. Я не стал выливать последние два ведра и отнес их к очагу. Дрова лежали на месте, заготовленные щепки — тоже. Чиркнув спичками, несколько раз, я разжег костер и подвесил ведро над огнем.

— Ната… — мне было неловко, но приходилось как-то решать эту проблему. -

Я говорил о мытье… но выразился не совсем точно. Мне кажется… Я имел в виду то, что искупаться надо полностью. Ты давно этого не делала?

— С первого дня… не помню. Попадала под дождь — вот и все. И пару раз в озеро залезала. Пока не увидела там это чудовище.

— Ты сможешь сама? Я бы этого не говорил, но… Как у тебя бок?

— Я попробую… — она смутилась.

Я поискал глазами. На полке лежал кусок старой клеенки, которую, видимо, клали на стол во время обедов. Прибить пару щепок в стеллажи, подвесить пленку — это заняло очень мало времени. Вода самотеком должна была уйти в щель в углу — я прорубил ее специально, ленясь оттаскивать грязную воду к трещине. Я принес мыло, кусок полотенца, которым сам пользовался как мочалкой и чистое ведро.

— Я сейчас налью воды… А ты, когда вымоешься, одень вот это. Великовато, но больше ничего нет, — я повесил рядом с импровизированной ширмой белый халат, оставшийся от продавцов. — С твоей одеждой, что ни будь, придумаем позже. А то у меня уже ноги подкашиваются.

Она встала перед клеенкой, и, не поднимая на меня глаз, принялась стягивать с себя изорванный свитер. При этом движении она охнула и, скривив лицо, схватилась за бок. Я подскочил к ней.

— Давай, я…