На развалинах Мира

— Хорош… Нет, в самом деле — хоть в кино снимайся!

— В роли кого? — поинтересовался я, натягивая тетиву.

— Ну, уж не Тарзана, конечно. Скорее… А, впрочем, не знаю. Но здорово! Ты бы сам видел, как смотришься! Только бриться надо почаще — а то щетина весь колорит портит.

Я кивнул, соглашаясь.

— Приму во внимание. Но, когда мои станки закончатся — тебе придется привыкать к бороде. Нож наводить до остроты бритвы, я пока не научился.

— Тогда и ты привыкай к моим усам и бакенбардам!

— Не понял?

— Дар, ну не люблю я бородатых… Сразу кажется, что в этом атавизм какой-то. Дикость.

— Ого, какие мы слова знаем!

Ната топнула ногой, в шутку рассердившись.

— Ну, знаешь… не одни только, вот такие вот, Тарзаны, все на свете знают!

— Остынь… — я примирительно ей улыбнулся. — А дикарем выглядеть… Что ж, мне это подходит. Кому, как не нам иметь первобытный вид!

— Ну, побрейся. Пожалуйста…

Я погладил ее по щеке. Ната словно сжалась… но не отпрянула, а наоборот, закрыла глаза, отдаваясь неуместной вроде сейчас ласке…

— Побреюсь. Если единственной девушке во вселенной не нравится щетина — нужно считаться с ее желаниями.

Я откровенно любовался ею. Ната и сама очень походила на дикарку, сошедшую с полотна, какого ни будь, художника. Распущенные на спине и плечам волосы, пушистые и мягкие на ощупь. Безрукавка, мехом наружу, и рубаха, с вышитым ею самой, узором, по горловине. Широкий, кожаный пояс, с закрепленными на нем ножнами и острым ножом в них. Кожаные поручи на запястьях — чтобы защитить руки при стрельбе. На ногах — мокасины, которые я так долго и тщательно шил для нее. Обтягивающие стройные ноги, штаны, из плотной ткани — еще больше подчеркивающие все прелести ее точеной фигурки.

Я снова прицелился — оружие было нужно испытать неоднократно.

— Есть!

Ната улыбнулась. Она ни разу не высказала своего нетерпения, при каждом моем промахе делая ободряющее лицо, и кивая — Ничего, получится! Вот и получилось. Мне была приятна ее улыбка, и я снова натянул тетиву. Из всех стрел попали в доску четыре. Перед тем, как повторить тренировку, я осмотрел резинки. Хорошо, что я сделал это заранее — на краях тетивы, в том месте, где выемка в стреле соприкасалась с тетивой, начали появляться рваные ниточки. Тетива могла перетереться. Ната, заметив, что я рассматриваю лук, предложила мне обмотать этот место, что мы и сделали, применив полоску тонкой кожи, которую я вырезал из рваного плаща. Так как, при каждом выстреле, стрела заметно ударяла меня по ладони, я сшил грубое подобие перчатки — еще к своему оружию. Теперь такую же нужно было изготовить и для Наты.

То ли я приноровился, или, сыграли свою роль упорные тренировки — но я мог похвастаться тем, что уж из своего лука могу попасть туда, куда захочу… ну, по крайней мере, на расстоянии около ста шагов, точно. С этим

— не получалось. Из восемнадцати стрел — остальные раскололись — я всаживал в мишень шестнадцать. Две оставались словно заколдованными. Но, когда Ната, в очередной раз собрала и принесла их мне, я, при осмотре, обнаружил, что на каждой из них есть еле заметные выступ, ударяющийся о лук при стрельбе и отклоняющий ее полет. Когда я их срезал, Нате больше не понадобилось выискивать их вдали — все стрелы попали в цель с первой попытки.

— Ну вот, теперь твоя очередь.

Ната со вздохом взяла лук в руки — и выстрелила. Я только вздохнул — у нее не было никаких задатков лучника…

Оружие было готово, оставалось найти ту дичь, для которой я его готовил.

Но наше уединение не нарушал никто. Иногда прилетали вороны, по привычке роясь в мусорной куче возле нашего жилища, но это бывало не часто. Крыс, подобных той, которую мы нашли при возвращении, не появлялось. Я до сих пор не мог вспоминать о ней без содрогания — настолько отвратительным был запах, исходящий от тушки. Мы поднимались на вершину холма и подолгу вглядывались во все стороны, как, надеясь, так и немного побаиваясь появления живого существа, годного на то, чтобы попасть на наш стол в качестве еды. Не беспокоился только Угар — он теперь подолгу пропадал в руинах и почти всегда возвращался с добычей — теми самыми мелкими зверьками, чью породу мы так и не смогли разгадать. Кроме нас, среди этих унылых развалин, не было ни единой, живой души. Из однообразия наших дней выход предложила Ната:

— Дар…

Я с наслаждением слушал ее голос, так соскучившись по возможности просто поговорить. Конечно, то, что это был человек противоположного мне, пола, добавляло еще большую остроту, но я боялся пока даже лишний раз прикасаться к девушке…

— Дар, давай сходим к дальнему озеру. Когда мы ночевали возле Гейзера, ты говорил, там горячая вода бьет прямо из земли. Посмотрим, что это такое?

Разумеется, я согласился. Мы приставили к отверстию, ведущему в подвал, дверцу, подперли ее, чтобы она не распахнулась случайно, а, кроме того, я накидал на не жидкой грязи. Если не стоять близко, то заметить что-то необычное было трудно. Мне не хотелось, чтобы кто ни будь, обнаружил наш дом… По крайней мере, тогда, когда его хозяев там нет.