На рубеже веков. Очерки истории русской психологии конца XIX — начала ХХ века

У нас нет данных о том, сколько пришло ответов на анкету и каковы они были. Возможно, специальный поиск в архивах обнаружит материалы, поступившие по анкете в Общество ревнителей военных знаний. В военно-психологической литературе мы не нашли публикаций результатов исследования. Единственной в своем роде является книга К. Дружинина, представляющая пространный ответ на предложенные анкетой вопросы (там же). Книга эта типична для досоветской военной психологии — ее писал кадровый военный, полковник, участник Русско-японской войны, занимавший кафедру разведывательной деятельности в Академии генерального штаба. Специальной психологической подготовки он не имел и делился своими соображениями на основе практики военного дела. Много места у него заняли размышления о причинах неудач русских войск в минувшей войне (несчастной, по определению автора), резкая критика руководства русской армии. Автор пользуется возможностью сказать о недостатках всей системы военного дела царской России начала века. Он разбирает кровавые уроки прошедшей войны и обличает высшее командование, беспощадно обличает руководителей военных операций, говорит о безобразном общем руководстве боем, о том, что игнорировалось всякое управление — войска сознавали, что дело шло бестолково и плохо. В этом контексте специальных вопросов военного дела и разбирались психологические наблюдения, в которых оказывались теснейшим образом связанными личность бойца, его поведение в бою и психология воинской массы, больших и малых воинских подразделений.

Подробнейшие ответы, которые давались в указанной книге на вопросы анкеты, содержали главным образом обобщение офицером его военного опыта, боевой деятельности на ряде участков фронта. Он давал психологическую характеристику боевой деятельности масс в разных условиях.

Дружинин писал о роли настроения масс в успешном наступлении и значении в подъеме настроения успехов предшествующих дней. Прошлые поражения рождают угнетенное настроение, доходящее до отказа от боя. Господствующее настроение связано также с удачами или неудачами на соседних участках, с психологическим состоянием, вызванным оборонительным боем, отступлением.

В своем стремлении возможно полнее рассказать о психологии участников боя автор поднимает дополнительные вопросы о действиях бойца в больших и малых группах и в одиночку. Он пишет о психическом состоянии разведчика, выясняя, как и в чем проявляется разница действий в массе и действий в одиночку, каковы тут психологические особенности. «Разведывательная служба требует от ее исполнителей проявления наивысшей военной доблести и особенной сознательной честности в отношении исполнения своего долга» (там же, с. 32). Причина в том, что в бою в массе бойцов успокаивающим и поддерживающим психику фактором является близость товарищей (их поддержка, взаимная выручка). Потеря связи со своей частью при дальней разведке требует стойкости. Только специальное воспитание и образование облегчает разведывательную деятельность, действия в одиночку или малыми группами.

Трудность разведки, помимо ее задач, которые рождают психологическое состояние тревоги в силу неопределенности условий выполнения этих задач, состоит в том, что резко изменяется сама деятельность: взамен совместного коллективного боевого действия большими группами и подчинения общему командованию — самостоятельные одиночные действия и сознание этого одиночества.

Противопоставление боевой деятельности больших подразделений и одиночек или малых групп выявляет психологические особенности массовой деятельности, позволяющие обретать в совместном бою мощь и стремление к победе.

Дружинин делится своими мыслями об изменении отношений воинских масс и полководцев по мере развития способов связи. Инициатива решительных ударов переходит к командирам сравнительно небольших войсковых групп. В будущих сражениях, по его мнению, решительный момент не будет достигаться по мановению полководца, а явится результатом общих усилий и постепенной победы в разных пунктах поля сражения.

Специальному исследованию подверглась паника. П. И. Изместьев после неудач Русско-японской войны, когда явления паники в русской армии под Ляояном и Мукденом нельзя было уже замалчивать, дал сводку фактов паники на войне за 100 лет, чтобы показать некую закономерность явлений паники на войне.

«Паника — дело инстинкта самосохранения», — писал Изместьев (Изместьев, 1911, с. 25). Развивается она под влиянием подражания, которое на войне действует с непреодолимой силой. «Паника всегда была, есть и будет», — утверждал он, сводя панику к биологическому инстинкту страха (с. 26–28). Изместьев стремился оправдать начальников, на которых падала ответственность за панику. Психология тут выполняла роль, нередко ей поручаемую, — заслонить общественно-историческую детерминацию явлений естественнонаучной.