На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

Тень невольно хмыкнула, а старик услышал это и разворчался ещё больше, но, судя по голосу, был только рад получить повод. Для многих стариков ворчание — развлечение, а то и способ показать, что они ещё кое-что значат в этом мире:

— И нечего смеяться. Я при случае всё василевсу доложу. Пусть велит запереть дворец, чтоб вы там не хозяйничали. Особенно в подвале, а то там скоро и вина не останется. Что? Думаешь, василевс меня не послушает? Послушает. Послушал же, когда я ему про тайный ход напомнил.

«Какой тайный ход?» — Тень вся обратилась в слух. Сердце радостно ёкнуло.

— А знаешь, как василевс меня благодарил за подсказку? — меж тем продолжал старик, который, наверное, был слугой, всю жизнь прослужил во дворце и не имел иного дома, кроме дворца, поэтому даже на время осады остался здесь, будто старый сторожевой пёс. — О! Василевс сказал, что я совершил величайшее благодеяние для всех нас! А вот теперь я ему скажу, что подвал надо закрыть, раз вы дверцей не пользуетесь, а только вино из бочек сливаете потихоньку.

«В подвале есть тайная дверь, которая куда-то ведёт, — сказала себе тень. — А подвал и сам дворец, судя по всему, не запираются».

Она раздумывала, не спросить ли старика кое о чём так, чтобы не вызвать подозрений. Венецианцы, которые давно жили в этом городе, конечно, знали греческий язык, и было бы нетрудно изобразить их своеобразный выговор. Но если бы получилось недостаточно точно… Вот почему следовало просто махнуть на старика рукой и так же не спеша пойти в обратном направлении.

«Надо выяснить, куда ведёт ход. Завтра или послезавтра», — решил Арис, а вдогонку неслось:

— Иди-иди. Думаешь, я не догадался, чего тебе не спится? Тебя дружки с того поста за вином послали. А то ночь холодная, да?

На следующую ночь тень снова появилась на стене возле дворца, но на этот раз — не как венецианец в доспехах, а как уличный вор. Вору, особенно когда он знает, с какой стороны ждать опасность, легко остаться незамеченным — он прячется в непроницаемой ночной мгле и передвигается очень тихо.

Старик, который, по своему обыкновению, затаился возле лестницы, не увидел и не услышал, когда ночная тень, тихо крадущаяся вдоль зубцов стены, пробралась мимо. Как и следовало ожидать, лестница, ведущая во двор, была не единственной. Дальше нашлась ещё одна, и вор спустился именно по ней.

Двери во дворец были не заперты, но внутри спала охрана. Правда, она спала так крепко, что тень невольно подумала: «Не иначе — подкрепляют себя вином. Ведь им до подвала — два шага».

Арис спустился в подвал, но почти сразу услышал за спиной шаркающие шаги. Наверное, старик всё же заметил движущуюся тень на дальней лестнице!

Это действительно оказался старик — самый бдительный стражник среди этого сборища беспечных глупцов! Он даже зажёг фонарь, поэтому подвал осветился, и Арис сразу увидел то, что искал: в углу, за бочками, отодвинутыми от стены, находилась маленькая дверца, запертая на засов. Сам же Арис остался незамеченным благодаря тому, что спрятался за одним из каменных столбов, на которые опирались своды. Старик при ходьбе шаркал так громко, что тень точно знала, когда нужно перемещаться, чтобы тот, обходя подвал по кругу, так и не увидел постороннего.

Оказалось, что потайной ход ведёт на внешнюю сторону стен, и Арис, не откладывая, сообщил об этом своему господину запиской на стреле, а также обещал на следующую ночь открыть этот ход и обозначить светом, чтобы турецкие воины могли видеть, где им открыт путь. Юноша-тень не догадывался, что совсем скоро состоится очередной штурм города — в ту самую ночь, на которую он наметил своё дело.

Арис понял, что ожидается большой бой, когда увидел, что венецианцы с наступлением новой ночи не отправились спать. Они выстроились на стене и высматривали что-то в темноте.

Незаметно пробраться во дворец и открыть ход стало почти невозможно, но выбора не было. Арис ведь не только обещал, что ход будет открыт, но и попросил своего господина сделать так, чтобы большой турецкий отряд затаился возле стен и ожидал сигнала. Если бы эти люди прождали всю ночь напрасно, тогда все прежние успехи тени оказались бы напрасны. Пусть даже штурм не увенчался бы успехом и турецкий правитель назначил бы ещё один, но во второй раз вряд ли удалось бы собрать отряд, согласный сидеть под стенами и ждать.

Тень всё ещё раздумывала, надо ли рисковать, пока не увидела со стены огненный знак напротив Адрианопольских ворот, также называемых Харисийскими: на дороге, ведущей в турецкую столицу, стоял зажжённый факел. Получалось, что записка получена и турецкие воины готовы. «Другого времени не будет, — сказала себе тень. — Или делай сейчас, или можешь забыть об этом». К тому же раз венецианцы готовились к сражению, то именно теперь открытый ход был бы для турок очень кстати.