На руинах Константинополя. Хищники и безумцы

Чтобы подняться на стену и посмотреть, есть ли знак, Арис надел доспехи. А после подумал: «А что если прямо в доспехах пройти во дворец и в подвал? А вдруг венецианцы будут так заняты ожиданием угрозы извне, что не заметят её у себя за спиной?» К тому же договор с покойником по-прежнему действовал… Правда, Арис не подозревал, насколько этот покойник хитёр.

«В доспехах, да ещё ночью, тебя примут за своего. Доспехи почти волшебные», — повторял себе Арис, двигаясь по ночной улице вдоль оборонительных укреплений. Он уже подходил к дворцу и собирался ступить на лестницу, ведущую наверх, на стену, как вдруг полил дождь. Тень увидела, что почти все венецианцы ушли со стены, попрятались под крышу, но это означало, что во дворце наверняка могут собраться люди.

Так и оказалось. Когда Арис уже спускался во внутренний двор, то увидел: в нижнем этаже дворца горел слабый свет.

«Очень рискованно», — подумала тень, но вдруг почему-то уверилась, что всё удастся. «Договор с мертвецом — в силе!» — сказала она себе и приоткрыла двери. Внутри пространство освещал один тусклый фонарь. Вокруг сидели полтора десятка человек и пережидали дождь. Они о чём-то разговаривали, а тень, повинуясь инстинкту опытного вора, повела себя совершенно непринуждённо. Просто вошла, села рядом с ними и притворилась, что слушает. Через некоторое время она так же неторопливо встала и направилась в подвал. Никто не остановил. Очевидно, все совершали подобные путешествия время от времени, чтобы налить себе вина. Ведь именно в этом всех обвинял тот старик — дворцовый слуга.

В подвале было темно, но Арис предусмотрел это — припрятал в рукаве кафтана небольшой факел, при случае годившийся и как дубинка. Средство для зажигания огня тоже было припасено.

Сняв засов с потайной дверцы, тень отнесла его в дальний угол, чтобы не нашли, если снова захотят запереть, а затем двинулась по подземному ходу. Уже выбравшись за стены, она помахала факелом и, к своей огромной радости, увидела, как из темноты по ту сторону оборонительного рва (шагах в ста впереди) кто-то помахал факелом в ответ.

Тень воткнула свой факел в землю и пошла обратно по проходу, чтобы убедиться, что со стороны подвала всё в порядке, и, немного подумав, решила не возвращаться туда, где при свете фонаря сидели венецианцы, ведь они могли заметить, что кое-кто подозрительно молчалив.

«Может, и правда попробовать, хорошее ли у василев-са вино?» — спросил себя Арис, не зная, чем себя занять. Мгновения тянулись невероятно медленно — так же, как капли падают с потолка. Хотелось, чтобы турецкие воины поскорее перебрались через ров и воспользовались ходом.

Некоторое время ничего не происходило, как вдруг в подвал кто-то торопливо спустился. Тень прянула в дальний угол, думая, что сейчас в подвал явится целая толпа венецианцев, однако оказалось, что пришлец всего один, но этот кто-то сразу ринулся туда, где находилась дверь подземного хода!

Кто бы это ни оказался, он явно хотел помешать событиям, ожидавшимся совсем скоро. Арис кинулся следом, но вмешательство не потребовалось. Турецкие воины были уже в проходе: послышалось несколько возгласов на турецком. «Сами разберутся», — подумала тень. Тогда она ещё не знала, что таинственный пришлец — всего лишь мальчишка. Если б она это поняла раньше, то разделалась бы с ним голыми руками и не дала закричать: «Беда! Турки!»

Кажется, именно на крик этого мальчишки явились венецианцы. Через минуту в подвале уже кипел бой. Несмотря на то, что у нескольких сражающихся были факелы, никто толком ничего не видел. Арис отступил к стене и понимал только то, что турки прокладывают себе дорогу вперёд с помощью сабель и коротких копий. А затем вдруг увидел одного из турок прямо перед собой.

— Нет! Стой! — крикнула тень по-турецки, пытаясь увернуться, но в следующее мгновение почувствовала удар в бок чего-то острого. Оно пробило кирасу и вонзилось в тело. Копьё?

— Я ваш человек! Я вам помогаю! — продолжал твердить Арис по-турецки, обращаясь к нападающему, а ещё через мгновение на этого турка напал один из венецианцев. Они исчезли в гуще других сражающихся.

«Договор с мертвецом — в силе. Даже турки принимают меня за врага, а венецианцы защищают», — подумал Арис. Это было даже смешно, и он бы посмеялся, если бы не боль в боку. Кираса не дала острию копья нанести смертельный удар, но рана была ощутимая. Также чувствовалось, что одежда всё больше пропитывается кровью.

Арис всё же выбрался из подвала, а затем — из дворца. Добрался «до дома», в своё временное убежище, и поскорее снял с себя «волшебные» доспехи. Рана выглядела не слишком страшно, хотя казалась глубокой. Тень промыла её и сама себе сделала перевязку. Поначалу ещё приходили мысли: «Как бы узнать, к чему привёл ночной бой и удалось ли туркам прорваться в город», — но когда перевязка была окончена, Арису стало уже ничего не интересно. Он осторожно, чтобы не тревожить раненый бок, лёг на кровать и провалился в сон или забытьё.