На ржевских берегах

Василий хитро прищурился и извлек откуда-то из недр больничной одежды маленькую походную флягу и круглый стеклянный стакан. Они присели возле прикроватной тумбочки. В стакан тут же плеснулась порция коричневатой жидкости, резко запахло медицинским спиртом. «На коре дуба! – подмигнул дядя Вася и передал Стасу металлический колпачок от фляги со словами: – Держи чуть-чуть для компании!» Они тут же чокнулись и залпом выпили. Глаза Стаса полезли на лоб, а дыхание перехватило. Дядя Вася извлек неровно обрезанную дольку хлеба и кусочек сала, смахнул прилипшую бумагу и протянул немудреную закуску Стасу. Закусил сам. «Чистоган!» – крякнув от удовольствия, прокомментировал он и тут же повторил.

– Кстати, – вдруг спохватился Василий Николаевич. – Я тут со знакомым особистом переговорил. Он хороший мужик, обещал тебя в Торжок к своей тётке пока пристроить.

Стас растерянно почесал в затылке. А ведь и верно, он даже не мог вспомнить, где его дом. Почему-то казалось, что он где-то неимоверно далеко, и попасть туда никак нельзя.

– Спасибо, дядя Вася, – вздохнул Стас.

– Бывал я как-то у них в гостях, – проговорил Василий Николаевич, жуя, – ладная семья. А какое пиво тётя Катя варит – ух!

Тут Стас отчётливо вспомнил горьковатый привкус пенного напитка. Кажется, он пил его совсем недавно! Незримая стена забытья начала трещать.

– И дочка у неё подрастает, – подмигнул Стасу дядя Вася. – Страсть какая красивая – от парней отбоя нет! Глядишь, и невеста тебе будет.

Стас вздрогнул. Память вернулась, будто он и не забывал ничего. Словно кто-то невидимый в его голове повернул ручку настройки резкости: сначала вернулись образы из далёкого детства, потом постепенно пришли воспоминания о школе. Всё быстрее и быстрее возвращались эпизоды его жизни до самого последнего момента, когда он забрался в танк. Хотя сам момент атаки, как ни силился Стас, вспомнить не мог. Да это теперь было не так важно.

Лёха внимательно вгляделся в контуры кустов. В тумане и подступавших сумерках сориентироваться в незнакомом лесу было чудовищно сложно. Весь день сочившийся с неба дождь стих, но от пропитанной влагой травы и листвы одежда парня тут же намокла, в дырявых калошах противно хлюпало. Лешке удалось незаметно выбраться из деревни, прокрасться до опушки леса, теперь он углубился в заросли молодого березняка и олешника. Нужно было найти поляну со старым дубом сразу за этим перелеском, от него пройти налево до оврага, спуститься вниз до лесной реки. Там оставалось всего несколько сот метров вверх по течению до первого партизанского поста. По крайней мере, так последний раз объяснял бабе Гране её младший сын, а та, в свою очередь, пересказала всё, что знала Лёхе. И он искренне надеялся, что память бабу Граню не подвела, и он сможет найти этот самый пост, пока совсем не стемнело. И при этом партизаны его сразу не застрелят или он не напорется на мину или растяжку. Лёху передернуло. Как же сейчас было хорошо снова вернутся в покосившуюся избу бабы Грани, забраться на тёплую печку и закемарить на часок-другой! Лёха сердито оттолкнул протянутую к нему когтистую лапу сосны, о чём тут же пожалел – с неба на него обрушился холодный водяной душ.

Поляна с дубом пройдена. В овраг Лёха не соскользнул только чудом, едва успев ухватиться за подвернувшийся под руку сук. Зато ноги обжег крапивой по самые коленки! Тихо матерясь и растирая зудящие места, Лёшка продолжил движение к намеченной цели. По его расчетам до партизан оставалось не так много. Вот уже послышалось журчание мелкой речушки, в которую впадал овраг. Лёха перебрался на другой его склон, остановился на самом берегу, чтобы отдышаться, перевести дух. Спиной он нащупал шершавую поверхность дерева, опёрся и глубоко вдохнул. Лесной воздух был наполнен сыростью, грибным ароматом, а со стороны речушки несло болотиной. Лёхе почему-то представилась клюква в ведре, какую продают иногда шустрые пенсионерки, такие большие яркие ягоды, вперемешку со мхом.

Вдруг его рот плотно зажала большущая шершавая ладонь, а под кадык больно прижалось что-то острое. «Вякни только, малец. Хана тебе сразу, понял?» – тихо прошептал голос откуда-то сзади. Сердце Лёхи захлестнуло, сразу же стало жарко. Он медленно поднял руки. Одной он осторожно снял спасительный картуз, а другой принялся яростно в него тыкать. Перед парнем из темноты будто бы вырос невысокий крепкий мужичок. Он забрал у Лёхи головной убор, повертел его в руках, помял, потом подал знак. Хватка у рта и горла ослабла. Но незнакомец тут же приложил палец к губам и жестом приказал следовать за ним.