На скосе века

Пусть много смог ты, много превозмог
И даже мудрецом меж нами признан.
Но жизнь — есть жизнь. Для жизни ты не бог,
А только проявленье этой жизни.
Не жертвуй светом, добывая свет!
Ведь ты не знаешь, что творишь на деле.
Цель средства не оправдывает… Нет!
У жизни могут быть иные цели.
Иль вовсе нет их. Есть пальба и гром.
Мир и война. Гниенье и горенье.
Извечная борьба добра со злом,
Где нет конца и нет искорененья.

Убить. Тут надо ненависть призвать.
Преодолеть черту. Найти отвагу.
Во имя блага проще убивать!..
Но как нам знать, какая смерть во благо?
У жизни свой, присущий, вечный ход.
И не присуща скорость ей иная.
Коль чересчур толкнуть её вперёд,
Она рванёт назад, давя, ломая.
Но человеку душен плен границ,
Его всё время нетерпенье гложет,
И перед жизнью он склониться ниц —
Признать её незыблемость — не может.
Он всё отдать, всё уничтожить рад.

Он мучает других и голодает…
Всё гонится за призраком добра,
Не ведая, что сам он зло рождает.

А мы за ним. Вселенная, держись!

Нам головы не жаль — нам всё по силам.
Но всё проходит. Снова жизнь как жизнь.
И зло как зло. И в общем, всё как было.

Но тех, кто не жалел себя и нас,

Пытаясь вырваться из плена буден,
В час отрезвленья, в страшный, горький час
Вы всё равно не проклинайте, люди…

…В окне широком свет и белый снег.

На ручках кресла зайчики играют…
А в кресле неподвижный человек.
Молчит. Он знает сам, что умирает.
Над ним любовь и ненависть горит.
Его любой врагом иль другом числит.
А он уже почти не говорит.
Слова ушли. Остались только мысли.
Смерть — демократ. Подводит всем черту.
В ней беспристрастье есть, как в этом снеге.
Ну что ж: он на одну лишь правоту
Из всех возможных в жизни привилегий
Претендовал… А больше ни на что.
Он привилегий и сейчас не просит.

Парк за окном стоит, как лес густой,
И белую порошу ветер носит.
На правоту… что значит правота?
И есть ли у неё черты земные?
Шумят-гудят за домом провода,
И мирно спит, уйдя в себя, Россия.
Ну что ж! Ну что ж! Он сделал всё, что мог,
Устои жизни яростно взрывая…
И всё же не подводится итог. —
Его, наверно, в жизни — не бывает.

1956

«Роса густа, а роща зелена…»