На скосе века

Та женщина явилась предо мной —
Вся деловитость, вся — как нынче надо.
А ты сказал:
   — Её бы видеть в зной
В саду, в горах, с корзиной винограда…
Там глушь? К лицу ей только будет глушь,
Где всё понятно, всё — давно известно,
Всё — просто жизнь: дом, дети, сад и муж —
Её призванье, облик, дом и место.
А чем она живёт, живя другим?
К чему ей фильмы, где тоска по страсти,
И важный муж с занятьем немужским?
Жизнь!.. Что за жизнь… Ни красоты, ни счастья…

…Ты говорил… И речь была стройна,

А я молчал — хоть спорщик я завзятый.
Та женщина — мне нравилась она —
Была нежна… Пускай тяжеловатой
Казалась поступь… Спорить я не стал.
Хоть с детских дней в другое верю прочно,
Хоть всё, о чём я детских дней мечтал,
Несовместимо с лирикой восточной.
Не запирать, а выводить я рад…
Да. Но теперь — бог весть с какой причины,
Закрыв глаза, я видел этот сад,
Её, на голове её корзину…
   И всё забыл…

Средь плотной тишины

Шла вверх она, шла ровно, не горбатясь,

И стали ноги сильные стройны,
И вдруг исчезла вся тяжеловатость.
Вся к месту здесь. Всё та же и не та,
Она прошла по склону вверх куда-то,
И понял я, какая красота,
Здесь в ней таится, в чуждый облик вжата.
И понял я, что в чём-то ты был прав.
Прав если не совсем, то хоть отчасти.
И грустен стал, печально осознав,
Что я отнюдь не обладатель счастья.

Та женщина явилась предо мной —

Вся деловитость, вся — как нынче надо.
Но всё равно — в горах, босая, в зной
Она несёт корзину винограда.

1964

«Сдаёшься. Только молишь взглядом…»

Сдаёшься. Только молишь взглядом.
И задушить, и не душить.
И задавать вопрос не надо —
А как ты дальше будешь жить?

Наверно так, как и доселе.

И так же в следующий раз
В глазах бледнее будет зелень
И глубже впадины у глаз.

И я — всё сдержанней и злее —

Не признавать ни слов, ни слёз…
Но будет каждый раз милее
Всё это… Всё, что не сбылось.

1960

«Шла вновь назад в свою судьбу плохую…»

Шла вновь назад в свою судьбу плохую.
Решительно. Свирепо. Чуть дыша…
Борясь с тоской и жалобно тоскуя,
Всем, что в ней было, мне принадлежа.
Шла с праздника судьбы в свой дом убогий.
Шла противозаконно в дом не мой.
Хотя моими были даже ноги,
Которые несли её домой.

1958

Шофёрская дружба

Целиноградскому шофёру

Толе Полковникову