На суше и на море - 1973

Но, как известно, хитрый замок отомкнуть трудно, если не имеешь ключа. А у затора замок со многими секретами. Бригадир это хорошо знал. За его долгую жизнь плотогона редкая путина проходила без осложнений, без чрезвычайных происшествий. И хотя много в них было общего, все они, однако, отличались важными особенностями. В седой голове бригадира крепко засели десятки всевозможных вариантов речных заторов со всеми своими трудностями и загадками.

Бригадир четко помнил страшнейший затор из пятидесяти двух плотов возле пристани Сабанаковой, из семидесяти шести — на Федоткинском проносе, из восьмидесяти трех — на Шупшаловском песчаном перекате. Но этот, пожалуй, самый сложный!

Шагая вместе с Федором по затору, он уже насчитал больше девяноста сплавных единиц; многие плоты были сильно исковерканы, побиты. Правда, немало плотов в верхней части затора просто прилепилось речным течением к тем, что накрепко вросли в кокшагские берега.

— Поспешили чуток! Рановато, екора мара, сплав начали! — заметил Федор. — Вода еще на прибыль идет.

— Эх-хэ-хо, Осипыч! — отозвался бригадир. — Понятное дело, да ведь древесину эту разрушенные войной города и села ждут!

— Оно, конечно, — согласился Федор.

— Значит, для дела спешим, Осипыч. Людям, стране помочь стремимся!

Еще походили, посмотрели.

— М-да-а! — как бы заключил осмотр генерал. — Хитра пробка, да найдем и на нее штопор!

— Конечно! Не первый снег на голову! — уверенно поддержал его Черный.

— Видишь, Осипыч! — генерал простер руку на север. — Плес выше затора широкий, прямой. Река тут глубока и нутриста. Значит, есть возможность отвести часть плотов с помощью шпиленка вверх от затора.

— Да! — подтвердил Федор.

— По обоим берегам леса. Есть за что временно плоты расчалить на запасных канатах, — продолжал развивать мысль бригадир.

— Коль так, нам бы, Иваныч, водичку на этом уровне удержать с полсуток. Для затора это главное!

— Э-э, брат! Да ты, никак, мои мысли читаешь! — весело глядя на Федора улыбнулся он. — Прав ты. Сейчас это главное. Плоты высоко. Они легко поддадутся разводу и подвижке. Упади вода хотя бы на метр — дело швах. Тогда и паровозом в реку ни один плот не стащишь!

С верховья подъехали первые лодки со сплавщиками. Генерал приказал им забивать древесиной из рассыпавшихся плотов все щели, все проходы между заделами первой линии затора.

Это противоречило всяким правилам. Затор как бы закреплялся, заклинивался, а его требовалось ослаблять перед разбором.

— Не спятил ли, случаем, старик? — глядя в сторону генерала, говорил молодой плотогон своему соседу.

— Тут не мудрено и рехнуться! — отвечал более опытный.

Но работа кипела. Вскоре была готова настоящая плотина. Вода с каждой минутой прибывала и прибывала. И те плоты, что еще час назад стояли твердо на речном дне или на отлогих берегах, поднялись, ожили.

Солнце село. В апрельском небе полыхал огненный закат. Вечерняя заря облила густым калиновым соком верхушки изумрудных сосен и еще голых дубов.

Больше сотни сплавщиков упорно трудилось на заторе. Скрипя уключинами, подплывали все новые и новые лодки. Из них выходили плотогоны в брезентовых робах и высоких кожаных бахилах.

Сплавщики свертывали оглобельной толщины самокрутки, громко смеялись, шутили. Даже затор — это сплавное ЧП — был для них обычным делом.

Причаливая лодку к замершим на заторе плотам, Бесшабашный весело кричал Мишке Непутевому:

— Работнем, что ли? Есть где разгуляться силушке молодецкой!

— Да уж, наворочала! Не поскупилась Кокшага! Неделю, не меньше, тут проваландаешься, — строил неутешительный прогноз Непутевый.

Неожиданно появился Михаил Иваныч.

— Ну, ну, богатыри! Не вешать носа! Вы ли не герои! — подбадривающе говорил он, хлопая Непутевого по плечу. Мишка, довольный, широко улыбался.

Генерал давал различные указания плотогонам, советовался с опытными сплавщиками.

Из-за леса выплыла и повисла в верхушках дубов полная луна. Серебряными тарелками засверкали на воде густые лунные блики.

Сверху приплавили шпиленок. Закрепили его за могучий дуб на берегу. Десятка три плотогонов дружно приступили к выводке и расчалке прилепившихся, прибитых к затору плотов. Работа спорилась. Выхаживая канат на шпиленок, сплавщики весело напевали:

О, кати-покатывай,
Червонцы зарабатывай!
Мы способны сдвинуть горы,
Разобрать в реке заторы!

Под яркой луной сновали по разным направлениям лодки. Люди знали свое дело. Без суеты, без путаницы отводили от затора плоты. Канатами крепили их по обоим берегам реки. Временами меняли положение шпиленка, чтобы сподручнее снимать засевшие заделы.

Часам к одиннадцати вечера приплавили к затору кашеварню — рубленый на плоту домик для ночлега сплавщиков. Искусный кашевар Андрей Громов в жестяной рупор хрипло прокричал:

— Ужи-на-ать по-ора-а! Ужи-ина-ать!

— Шабаш! — твердо произнес генерал, взглянув на старинные карманные часы, щелкнув серебряной крышкой.

Ели молча. Кашевар подавал крепкий мясной суп, пшенную кашу и каждому по чарке разливной.