На тонком лезвии клинка

– Еще они про мишку и Машу слушать любят, – тихо рассказывала Наталья. – Тут простор для фантазии. Маша – ребенок, любит безобразничать, но безобразия у нее добрые, а мишка все это расхлебывает. Так что берешь пару зайцев, пару белок, волка, птичек и придумываешь. То ли раскрасить всех решила, то ли спектакль какой у них, в общем, та самая сказка ради сказки, чтобы детям сны приятные снились. Только никаких ужасов в духе «и сошлись они на калиновом мосту, и бились три дня и три ночи, и отрубил Иванушка змею голову, а на ее месте две отрасли». Не время для таких сказок. Да и вообще, это лучше мальчикам читать, когда они становятся пажами или оруженосцами. А девочкам и без них хорошо.

– Да уж. Откуда только ты такие страшные вещи знаешь?

– А это русские народные сказки, сказки моей родной страны, – вздохнула девушка, – я вообще от них в шоке, но что поделать, культурное наследие. Хотя, сказки Европы в оригинале тоже добротой не отличались. Но детям это знать не стоит. У них и так детство не спокойное.

– Они тебя любят, потому что ты с ними возишься, играешь, сказки рассказываешь? – осмелилась спросить женщина.

– Нет, – покачала головой телохранительница, – потому что я позволяю им быть детьми, а не делаю маленьких взрослых.

– Спасибо за советы, – немного подумав, решила Ниссанта, – теперь я знаю, что во многом была не права. И не только я. Я думала, что Уоррену пойдет на пользу то, чему я пыталась его научить.

– Сидеть спокойно в уголке и ждать, пока на него обратят внимание? – женщина кивнула. – Ох, Ниссанта, – Наталья не заметила, как назвала ее по имени, как и того, что они успешно перешли на ты, – они же дети. Они не могут быть тихими и спокойными. Даже тяжело болея, они будут ставить комнату вверх дном и разносить замки и дворцы. Так что позволь ему вдоволь порезвиться сейчас, нежели он будет восполнять упущенное во взрослом возрасте. Сейчас это разбитые коленки, порванная одежда и сломанные игрушки, потом – пьянки, охота, девицы сомнительного происхождения, искалеченные судьбы, куча бастардов, ранняя старость и болезни.

– Спасибо, Наташа, – искренне поблагодарила ее женщина. – Главное, чтобы мой сын был счастлив.

– Но мальчику нужна не только мать, но и отец, – осторожно заговорила девушка, вспомнив взгляды, которые бросал в сторону баронессы главный холостяк замка. – Как бы вы ни любили покойного мужа, нельзя всю жизнь носить по нему траур.

– Умом я это понимаю, но не могу, – вздохнула женщина. – Как подумаю, что тем самым оскорбляю его память…

– Когда я умирала там, дома, то взяла с родителей обещание, чтобы они обязательно завели еще детей, – улыбка озарила лицо девушки. – И я рада, что они сдержали свое слово. Они не остались одни, их брак сохранился, а сами они еще будут счастливы. Уверена, будь у вашего мужа возможность, он бы обязательно взял с вас слово выйти замуж еще раз и родить сыну братьев и сестер.

– Ты необыкновенный человек, Наташа, – женщина сжала ее руку в порыве благодарности. – Мало кто может думать о таких вещах в последние минуты жизни.

– Напротив, – покачала головой девушка, – когда понимаешь, что это конец, то думаешь уже не о себе, а о близких. Как сделать, чтобы они не страдали оттого, что тебя не будет рядом с ними. Поэтому поверь человеку, который знает, что такое смерть. Отпусти тень своего мужа, позволь ему почить с миром, и будь счастлива. Ты молода, красива. Позволь себе любить и быть любимой.

Ниссанта нерешительно улыбнулась, потом тряхнула головой.

– Теперь я понимаю, почему ты смогла завоевать сердце самого неприступного рыцаря королевства. Ты наш маленький добрый гений, маленькое солнце, посланное богами в то время, когда все уже отчаялись.

– О нет, – смутилась девушка. – Я обычный человек, со своими желаниями, амбициями, заскоками и тараканами в голове. Если бы я могла выбирать, то еще полгода назад я бы потребовала вернуть меня домой.

– А теперь? – баронесса пристально посмотрела на нее.

– Теперь я бы попросила, чтобы ваши боги переместили сюда моих родителей, брата и сестру, крестного… – Наталья вздохнула, – только это невозможно, поэтому мне еще предстоит научиться не грустить о прошлой жизни и радоваться тому, что есть здесь и сейчас.

– Ребенок мог бы помочь тебе в этом, – шепнула ей Ниссанта.

– Не раньше, чем мы найдем камень, – и обе они вздохнули.

В зале повисла тишина, изредка нарушаемая возней детей.

– Что случилось, почему здесь такая тишина, – вошел в комнату сенешаль.

– Брендон, – бросилась к нему принцесса, и мужчина едва успел подхватить ее на руки. – А Наташа вредничает. Она мне не разрешает бои с монстрами смотреть. А я так хотела. Очень-очень. И я бы не мешалась. Правда. Говорит, что только в доспехах, как рыцари. Но я же маленькая, на меня доспехов не делают. Ты ей скажи, пусть она разрешит как-нибудь. Или ты сам разреши.

– Вот как, – мужчина покосился на напрягшуюся телохранительницу и украдкой подмигнул ей. – Ну, я думаю, никто не будет против, если вдруг бой будет во дворе, а ты постоишь немного у окна. Договорились?