На траверзе — Дакар

И сегодня закат разгорался постепенно. Солнце уже зашло, когда на западе облака стали последовательно изменять свой цвет. Они были сначала лиловыми, затем сиреневыми, розовыми, желтыми. На севере и юге также плыли желтовато-лиловые облака. Но главные события происходили на востоке. На нас двигалось громадное грозовое облако. Оно было готово закрыть полнеба. Солнце уже скрылось, и казалось непостижимым, почему облако окрашено в яркий золотисто-розовый цвет. Из облака вырывались молнии, поэтому оно казалось живым. Молнии пульсировали в нем беспрестанно, и можно было подумать, что это пульсирует живое сердце какого-то фантастического существа, прилетевшего к нам из космоса. Облако, как в зеркале, отражалось в океане. Поэтому вся поверхность океана с правого борта «Успенского» до самого горизонта была золотисто-розовой. Слева от корабля океан был сиреневым. На «Успенском» всегда находилось несколько человек, которые любовались закатом солнца. Сегодня десятки людей высыпали на палубу и застыли в немом изумлении при виде разыгрывавшейся феерии.

Никто не мог сказать, сколько времени продолжалось это бушевание красок. Время остановилось. Казалось, что прошли часы, а живое пульсирующее облако все еще стояло над нами. Но вот краски стали постепенно меняться. Прошло еще какое-то время, и золотисто-розовое облако превратилось в пепельно-черную тучу. Океан стал темно-серым. Люди постепенно приходили в себя после пережитого. Быстро сгущалась темнота. Но на западе еще долго светлела широкая полоса. Она как бы напоминала о том, что происходило всего лишь час назад. Весь вечер разговоры были только о закате. Он произвел неизгладимое впечатление на всех. Здесь лицом к лицу с природой у человека возникало особое состояние духа, чувства и мысли были обострены, его охватывали радость и ощущение счастья.

Спать пе хотелось. Грозовая туча так и не разразилась дождем. Мы опустили в воду лампу. Капитан разрешил нам спустить парадный трап, по которому можно было сойти к самой воде. У лампы, как и вчера, собралась сардина. Кроме сардины здесь было много летучек. На свет- лампы устремились и прилипалы. Видимо, это были пассажиры нашего судна. Сардина совершенно не обращала внимания на прилипал. Но вот она в одно мгновение опустилась под лампу (как говорят рыбаки, села). Рыба разделилась на два плотных шарообразных косячка и застыла без движения. В чем дело? Что могло испугать ее? Ждать ответа долго не пришлось. В освещенную зону выплыли две крупные золотые макрели. Видимо, сейчас их нисколько не интересовала сардина. Неторопливо описав несколько виражей, макрели уплыли в темноту. Как только они скрылись, два шарообразных косячка сардины снова соединились, рыба опять поднялась к лампе и окружила ее со всех сторон.

Странное ощущение охватило нас здесь, на последней ступеньке трапа. «Успенский» чуть-чуть покачивался на зыби, и вода океана то и дело неслышно поднималась и доходила нам до колен. Было очень тепло. Вдали виднелись огни маяка на Зеленом Мысе. Небо очистилось от туч, и сверху на нас лили свой свет яркие звезды. Мы забыли об «Успенском», о Дакаре, обо всем том, что волновало нас в последние дни. Перед нами простирался лишь один океан. Океан был для нас живым существом, другом.

Мы просидели на трапе несколько часов, пока не наступила глубокая ночь. Не хотелось подниматься наверх, потому что мы боялись разрушить чудесное ощущение, которое возникло у нас здесь, внизу, на последней ступеньке трапа.

1 сентября. У нас в средних широтах лето кончилось. Сегодня школьники и студенты приступили к занятиям. Здесь же казалось, что лето только начинается. Не было ни сильной жары, ни холода. Солнце большую часть времени пряталось за облаками. Впервые с меня летом не слезла кожа, и смешно было подумать, что случилось это именно в тропиках.

Перед рейсом мне казалось, что из-за тяжелого климата в тропиках на судне многие будут чувствовать себя неважно, но климат оказался чудесным, а больных на «Успенском» почти нет. Во всяком случае, их сравнительно меньше, чем на берегу, в Керчи, например. Большинство еще ни разу не обращалось к врачу. А если у кого-нибудь заболит зуб или воспалится горло, то врач, истосковавшись по работе, быстро избавляет заболевшего от недуга. Когда с «Успенского» шлют домой радиограммы, то обязательно сообщают, что со здоровьем все в порядке. Интересно, верят ли в это родные, находящиеся на берегу. Возможно, им кажется, что мы не хотим их расстраивать. А мы на самом деле здоровы, как никогда. И поэтому у всех хорошее, бодрое настроение.