На веки вечные

Машкин, услышав очередь, камнем упал на землю. Но он услышал не только автоматную очередь, но и голос разыскиваемого им танкиста.

Яша! — позвал он, подняв голову.— Степанов! Где ты? Я — Машкин.

Я здесь! — отозвался лейтенант.

Какого тогда лешего строчишь по своим?

Это девчата. Думали, фашисты...

Севастьян не узнал своих крестьян! — заворчал зампотех, поднимаясь на ноги и отряхивая с колен зем­лю.— Твои все живы? — спросил подошедшего Степа­нова. — Позови их быстро сюда. Сам-то можешь пере­двигаться? — И кольнул взглядом девушек, поддержи­вавших лейтенанта с обеих сторон.

Могу... — обронил Степанов, неуверенно высвобож­даясь из опеки санитарок.

Ну и порядок,— одобрил Машкин. Повернувшись в сторону невидимой в темноте машины Курманбаева, крикнул:

Манак, где Павлушин? Твой танк будем эвакуи­ровать.

Он уже сидит машина, — отозвался командир эки­пажа и скрылся в танке сам.

Тридцатьчетверка тронулась с места, а через пару секунд раздался сильнейший взрыв, несколько, правда, слабее того, первого... Старшего техника-лейтенанта Машкина и санитарок взрывной волной отбросило в сторону. Степанова тяжело ранило вторично. Находившиеся в танке командир и механик-водитель погибли...

Еще утром, перед атакой, Миша (так, на русский лад, звали бойцы Курманбаева) спрашивал у Бориса Гладкова (это он тогда проявил неосторожность и раз­давил танком балалайку друга казаха):

Боря, где обещанная твой балалайка? Каждый день будет близко Киев, на чем буду играть на Крещатик?

Храброму командиру, любимцу всего батальона, так я не удалось осуществить свою заветную мечту...

3.

Двигаясь по другой, довольно широкой, просеке, тан­кисты догнали большую колонну гитлеровцев. В резуль­тате короткого боя весь лесной коридор оказался заби­том раздавленными, сожженными автомашинами, тяга­чами, кухнями. И снова — вперед. Теперь нашу колонну возглавлял со своим взводом стройный, с черной шевелюрой и певучим голосом лейтенант Грищенко. Выско­чили на лесную поляну и напоролись на вражескую засаду.

— Товарищ лейтенант, справа, в кустах, самоход­ки!— доложил механик-водитель Герасимов.  — Вижу, вижу! — отозвался Грищенко.

Лязгнул затвор. Короткий резкий удар. Столб чер­ного дыма поднялся над немецкой машиной-орудием. Она все же отошла задним ходом в глубь кустарника. Два выстрела по второму штурмовому орудию. Похоже, же угодил в цель. От пулеметной очереди радиста-пулеметчика Головкина две черные тени распластались в кустах около самоходки. Лейтенант взял на прицел третью, но враг опередил его. Снаряд ударил по танку. через несколько секунд — второй. Боевое отделение мо­ментально заволокло дымом...

- Убило лейтенанта! — выкрикнул башенный стрелок Волков.

Командир взвода, сникший, весь окровавленный, медленно сполз с сиденья на боеукладку...

 — Тушить пожар! — Это голос механика-водителя Герасимова.

Сорвав огнетушитель, задыхаясь в дыму, он с лихо­радочной поспешностью начал выбрасывать горящие предметы. Быстро заткнули пробоину в баке с горючим.

Наконец пожар в танке удалось погасить. Вытащили убитого и обгоревшего лейтенанта. В этот момент на борту начали гореть ящики со снарядами. Их тут же бросили на землю, засыпали землей.

Танк под огнем противника был выведен своим хо­дом в ближайшее укрытие.

Командир танка Борис Гладков сумел беспрепят­ственно приблизиться к штурмовым орудиям и три из них подбил. Остальные, снявшись с засады, скрылись в лесу.

Сколько у тебя автоматчиков на танке? — опро­сил у лейтенанта Семенцова командир роты.

Было пятеро. Двух, раненых, отправил.

Вот тебе еще два человека во главе со старшим сержантом Титенко. Пойдешь в головной походной за­ставе.

Семенцов быстро пробежал глазами по карте. По­левой стороне просеки на протяжении километра тяну­лись молодые сосновые насаждения, толщина деревьев не более 10—15 сантиметров. Далее — такие же насаж­дения по правой стороне. Потом — продолговатая лес­ная поляна. «Значит, жди там сюрприза,— подумал он.— К тому же, просека может быть заминирована». Решил двигаться прямо по насаждениям. Захлопнул люк командирской башни и, включив переговорное устройство, сообщил экипажу:

За нами идет Левкин, потом — Васильев, а за ними все остальные. Не отвлекаться, внимательно смот­реть в оба: идем первыми! А ты, Идрисов, как заметишь серо-зеленый лапсердак — пали без доклада и команды. Тебе, Саша,— предупредил командира взвода автомат­чиков,— придется пока со своими «гренадерами» бежать галопом за танком метрах в тридцати. Будем ломать деревья. Не попадай под струи пулеметных очередей задних танков. В общем, сообразуйся с обстановкой.

За танком Семенцова двинулись машины головной походной заставы, а вслед за нею, на небольшом рас­стоянии, потянулась и вся колонна. Прошли не более километра, и уже получил «работу» Идрисов. Его пуле­мет дал несколько длинных очередей по кустарнику, в котором он заметил большую группу вражеских сол­дат. Видя, что на них движется танковая колонна, гит­леровцы разбежались.