На веки вечные

В расположении батальона, там же, где размещался  штаб бригады, полным ходом шел ремонт поврежденной техники. Лейтенант Семенцов еще раз осмотрел машину. Все внутри прибрал, подчистил, уложил на место. Потом достал оставшееся из неприкосновенного запаса сало, вынул из него осколки, очистил от копоти и, выбравшись из танка, начал есть нехотя, без; аппетита. Ремонтники рассказали ему, что Куканов потерял возможность разговаривать. Состояние здоровья Жданова и Идрисова тоже ухудшилось. Всех их отправили в госпиталь.

Настроение — хуже быть не может. А день сегодняш­ний для Семенцова — особый. Сегодня исполнилось ему двадцать  два...

Что пригорюнился, гвардеец? — услышал он при­ветливый голос. Около его танка стояли Каток в замасленном комбинезоне и зампотех бригады инженер-подполковник Якубчик.— Скоро будем освобождать Киев, а там и дальше погоним завоевателей, а ты гру­стишь.

В том-то и дело, что другие будут освобождать, а мне, без танка придется околачиваться около кухни, — недовольно проговорил лейтенант.

— Завтра, пожалуй, не успеем, а послезавтра обязательно отремонтируем вашу машину,  подберем экипаж, — пообещал Якубчик.— Так что сидеть вам около кухни не придется.

Вечером Каток представил Николаю Семенцову механика-водителя Герасимова. Чуть позже пришли ба­шенный стрелок Волков и радист-пулеметчик Головкин. Все они были из экипажа погибшего лейтенанта Грищенко.

4.

Ночью на одном из открытых участков огнем из про­тивотанковых орудий фашисты застопорили продвиже­ние батальона старшего лейтенанта Волкова. А те ма­шины, что еще не вышли из леса, оказались перед не­обходимостью преодолевать завалы, создаваемые на просеке разрывами мощных реактивных мин, которыми накрыла большую площадь леса батарея шестистволь­ных минометов.

Головную заставу возглавлял старший лейтенант Шпаковский. Когда его ранило, командование шестью танками взял на себя лейтенант Булгаков.

Командир батальона приказал подразделениям, об­стрелянным противотанковыми пушками, отойти назад, в лес, затем всей колонне свернуть вправо и, двигаясь по параллельной просеке, ударить во фланг противнику. Особая роль в выполнении этой задачи возлагалась на головную походную заставу.

Несложный маневр выполнили быстро. Танки Булга­кова вновь вырвались вперед.

Командиры экипажей, периодически выглядывая из  своих люков, внимательно осматривались по сторонам. Преодолели около четырех километров и остановились у края неглубокого овражка.

«Надо подтянуть колонну, а заодно договориться, как действовать дальше», — решил Булгаков и всех коман­диров танков позвал к себе.

— Ну, танкисты-наперстники, впереди нас ждет, как я полагаю, и головоломка и головомойка,—невесело по­шутил лейтенант.— Недалеко отсюда будет поляна; где, по всей вероятности, и орудуют «ишаки». Да и не толь­ко «ишаки».

Стали советоваться, как достичь внезапности напа­дения на гитлеровские позиции.

Булгаков хорошо владел немецким языком. Жигульских, как он сам говорил о себе, «шпрехал самую малость». Может, удастся как-то обмануть бдительность «часовых из сторожевого охранения... Приблизиться, за­говорить, втихую снять... Во всяком случае, надо иметь в виду.

Итак,— подытожил этот неопределенный и ни к чёму, в общем-то, конкретному не приведший разговор лейтенант Булгаков.— Впереди еду я, за мной — Жигульских, Долгополов и остальные. На поляне развер­немся: три машины вправо, три — влево. Если не встре­тим часовых... Ну, а если встретим, то — как догово­рились...

Пару бы одежонок нам немецких, — мечтательно проговорил Жигульских.

Авось, сойдет в темноте и наша...

Когда подошли к обширной поляне, Булгаков уви­дел, как перед его машиной замигал фонарь. Это озна­чало: «стой». Так и есть — часовые... Сделали вдвоем с Жигульских попытку осуществить задуманную хит­рость, да не вышло. А значит не получилась и внезап­ность. В короткой перестрелке двое гитлеровцев, встре­тивших танк, были убиты.

В ночное небо тотчас же взвились несколько осве­тительных ракет.

«Замысел сорвался, придется вступить в бой в от­крытую»,— решил Булгаков. Сначала он доложил ком­бату:

Впереди — артиллерийские позиции противника, атакую.

А затем танки сорвались с места... Тут и там сверкали вспышки орудийных выстрелов. Вновь завели свой противный рев шестиствольные ми­нометы. Вся лесная поляна озарилась, словно охвачен­ная сплошным пламенем. Вражеские орудия били по выходу из просеки, как по горловине. Но танкисты уже вышли из нее. Три танка повел левой стороной Булга­ков, правую тройку возглавил лейтенант Дроздов. Автоматчики, неотступно следуя за боевыми машинами, расстреливали расчеты вражеских орудий и корректи­ровали огонь танкистов.

Товарищ лейтенант! Перед нами  три орудия! — испуганно закричал Большаков, механик-водитель тан­ка Булгакова.

Эти орудия видел и сам взводный. Только их было не три, а шесть! Обоюдная стрельба не умолкала, но в такую темень огонь с обеих сторон велся непри­цельный.

Бей по ним с фланга! С фланга ударь! — надры­вал голос лейтенант Булгаков, обращаясь к Жигуль­ских.-— Почему прекратили огонь?!