На волоске

Я издаю жалобный стон, подражая раненому Чубакке.

— Рад, что мои беды так тебя забавляют.

— Ой, да брось! Рассказывай.

— Нет, ты будешь смеяться.

Мне удалось разжечь в Андреа любопытство, и теперь она с живого меня не слезет, пока я все не расскажу. Но взамен я беру с нее обещание ничего не рассказывать маме.

— Ты просто обязан пойти на эту вечеринку! — восклицает она, как только я умолкаю. — Я серьезно! Ты имеешь право пойти и повеселиться, как все остальные! К тому же вы с Леаной поладили, нет?

— Я не думал, что наедине все окажется совсем по-другому… Но я боюсь встретить там Сураю.

Ее имя как-то само вырвалось у меня. Хотя я не думал о ней вот уже очень давно. Выверты бессознательного?

Андреа раздраженно вскакивает на ноги.

— Почему? Ей же плевать на тебя с высокой колокольни!

Бьет без промаха в самое сердце.

— Ты идиот, — припечатывает Андреа. — Ты нравишься Леане. Ты можешь продолжать свои воображаемые отношения, а можешь взять себя в руки и попытаться построить настоящие! Подумай об этом, по крайней мере.

— Я не готов, ясно? Отстань от меня со своей Леаной!

— Делай что хочешь, но потом не жалуйся, — зло отрезает она и оставляет меня в одиночестве.

Глава 22

— Поль? Ты там уснул?

Наш выход в открытый космос успехом даже не пахнет. Алиоша далеко не лучший пилот, а я сегодня с самого начала ужасно рассеян. Моя напарница начинает терять терпение, а я снова пытаюсь сосредоточиться. Но у меня никак не выходит выбросить Леану из головы. Разочарование на ее лице мучает меня, и этот взгляд, этот долгий взгляд в лифте…

— Поль! Осторожнее! Нас только что задел огненный шар! Если так пойдет и дальше, мы даже приземлиться не сможем!

Она права: мощность защитного экрана упала до 60 %. Я спешу взорвать пушку, которая открыла по нам огонь, и через пять минут напрочь забываю о рыжей красотке. Посадив корабль, мы тут же сбегаем по трапу и направляемся к бастиону, который кишит демонами. Остальное проще простого.

Алиоша устраивает настоящую резню, а я залечиваю ее раны. И теперь моя голова не занята ничем, кроме вечеринки, которую я пропускаю.

Один раз я уже кинул эту девушку. Если я и сегодня не приду, она больше и слышать обо мне не захочет, и моя проблема решится сама собой раз и навсегда. Так почему мне так хочется побиться головой о стенку?

Леана не в моем вкусе. Она не из моей лиги — как минимум из-за популярности в школе. Она меня живьем съест, когда узнает всю правду.

— Поль! Да помоги же ты мне, черт бы тебя побрал! Ты что, не видишь, что пауки заходят слева?!

— Ох, прости.

Наколдованная мной струя воды отбрасывает злобных тварей, пока Алиоша танцует свой танец с саблями. Я бросаю взгляд на часы. 21:30. Во сколько начинается вечеринка? Все еще думая о другом, я путаюсь в собственных заклинаниях, и Алиоша злится.

— Да что с тобой такое?

— Извини, плохо себя чувствую. В животе бурчит, как бы не пронесло…

Надо же, я слишком труслив, чтобы быть честным со старой подругой.

— Хочешь выйти из игры? — с плохо скрываемой досадой спрашивает она. — Я сама справлюсь.

— Закончим рейд, но я не буду сидеть всю ночь.

Почти час спустя я наконец отключаюсь, несмотря на нечистую совесть. Я переодеваюсь, причесываюсь, надеваю куртку. Потом выдыхаю и сажусь перед теликом. Уже почти одиннадцать. Я выключаю его и принимаюсь колотить подушку. Меня трясет от страха. Меня может узнать кто угодно. И тогда все будет кончено. К тому же как только я вернусь в школу, начнется ад.

Я возвращаюсь к зеркалу. Я привык к своему отражению — тому, что успокаивает меня и заставляет забыть о том, что к похожей на яйцо макушке приклеена нанокожа. Я ношу парик не снимая вот уже неделю, и все это время я чувствовал себя легким как перышко, свободным от груза привычных проблем и комплексов. Этого должно было быть достаточно.

Но я хочу большего. Я хочу стать тем Полем, которого Леана встретила вчера: незнакомцем, достаточно загадочным для того, чтобы вызвать у нее интерес, а может быть, и что-то большее, если у нас окажется много общего…

Я пытаюсь взять себя в руки.

— В любом случае что тебе терять? Даже если они узнают тебя и начнут издеваться над тобой; издевкой больше, издевкой меньше — какая разница?

Хотел бы я ответить «никакой» на этот вопрос. Но тут мне приходит в голову еще более ужасающая мысль: а если Леана узнала меня и пригласила только для того, чтобы отдать меня на съедение моим мучителям? У меня начинает кружиться голова, и я бегу на кухню, чтобы побрызгать на лицо холодной водой. Как только приступ паники проходит, я вытираюсь первой попавшейся тряпкой.

В погруженной во мрак комнате горящие красным дисплеи кухонной техники ведут неумолимый отсчет. 23:12.

Остается всего ничего до полуночи. До Нового года. До того, как я упущу свой последний шанс.