На восток

Когда об этом сообщили Небогатову, он в шутку сказал: «Так они нам только рыбьи головы да хвосты оставят, и те обсосанные!», тут же приказав катерам с тралами проверить проход, что на добытых в порту да на форте японских картах значится, а следом транспортам и броненосцам идти в гавань. Теперь уже было совершенно точно известно, что никого вооруженного там нет.

Одновременно остаткам гарнизона, засевшим в портовых постройках и на полуразобранном старом каменном восьмигранном форте, предложили сдаться, ввиду явной бессмысленности дальнейшего сопротивления. В ответ оттуда защелкали винтовочные выстрелы.

Им ответили сначала из пулеметов. Под прикрытием хлестких очередей, прошивавших дощатые складские строения насквозь и вышибавших тучи щепок, наиболее подготовленная пехота стремительным броском захватила передовую линию японской обороны, в рукопашной схватке быстро сломив сопротивление полицейских и ополченческих отрядов, а также гардемаринов военно-морской школы, пытавшихся отбиваться.

Ворвавшись на причалы, удалось предотвратить попытку затопления немногочисленных оставшихся там пароходов. Ошвартованные, находившиеся под погрузкой, сразу осмотрели, выпроводив всех «лишних» и заперев их в ближайшем пакгаузе, а шлюпки, направлявшиеся к стоявшим на рейде, обстреляли из винтовок и голосом по-японски приказали вернуться.

В сочетании с резво продвигавшимися со стороны пролива нашими минными катерами, уже закончившими траление и начавшими стрельбой своих мелкашек сгонять в порт расползавшиеся по водной глади суденышки, как овчарки стадо, это выглядело достаточно убедительно.

Но часть «непримиримых» успели укрыться в развалинах форта, поджечь деревянный мостик через ров, отделяющий старое сооружение от города, и отказывались сдаваться. Пулеметы их там уже не доставали, так что они отстреливались до тех пор, пока не были выбиты огнем появившихся из-за склона Хакодатеямы транспортов. После двух залпов их стодвадцаток в упор никак не рассчитанные на такое воздействие остатки старых стен обвалились. После чего немногие уцелевшие сопротивленцы, контуженные и пришибленные, попали в плен. После этого стрельба прекратилась окончательно.

Почти все портовое имущество осталось исправным. Только брошенный и продолжавший дрейфовать под воздействием ветра док, оказавшийся собственностью фирмы «Мицубиси», несколько лет назад наладившей регулярное морское сообщение с Хакодате, сел на камни. А поскольку, уходя с него, персонал фирмы открыл кингстоны, его массивная конструкция прочно нанизалась на них и вскоре разломилась от продолжавшей нарастать массы. На рейде оказалось также много парусных судов, размерами от небольших джонок до двухмачтовых шхун тонн под триста-четыреста, четыре небольших каботажных парохода и два судна средних размеров в пригодном к использованию состоянии.

Захват работоспособного крепостного минного поля из ста пяти инженерных мин и всех схем заграждений и навигационных знаков позволял использовать это все для обороны, а гавань порта – для спокойной посадки войск обратно на пароходы. Особенно это было важно для раненых. Кроме того, появлялась возможность удобной бункеровки миноносцев, а также время, чтобы произвести более основательный сбор трофеев и сведений о противнике.

Судя по всему, Хакодате оказался не единственной японской крепостью в проливе Цугару. С юга доносились раскаты далекой канонады. Видимо, Энквист вел бой. На вызовы по радио он не отвечал. Условия радиосвязи вообще стали не слишком хорошими. Дозоры от западного и восточного устья отозвались только после повторного запроса обстановки. У них все было спокойно. А связаться с Владивостоком, или хотя бы с бухтой Владимира, или Ольгинским укрепленным районом, чтобы доложить об успехе, так и не удалось.

К вечеру японскую электрическую аппаратуру вполне освоили, выставили охрану у кабельных линий управления и оборудовали посты наблюдения со всей положенной им связью. А к Энквисту для прояснения обстановки отправили самый ходкий из захваченных в порту пароходов.

К этому времени под охраной «Громкого» подошли еще два трофейных судна, являвшихся законной добычей кораблей восточного дозора. Эсминец сразу приступил к бункеровке, готовясь к ночной охране рейда, а его командир отправился на «Николая I» с докладом.

Одним из призов оказался уже довольно старый местный угольщик «Мутсу-мару», только вчера вечером принявший в Муроране в свои трюмы 900 тонн угля с копей Юбари и шедший с ним в Оминато. А вот второй имел весьма специфический груз, обещавший скорее дополнительные хлопоты, чем какую-то прибыль.