На восток

А говорилось в полученном из Шанхая докладе о том, что на Цусиме кончается провизия, почти не осталось бензина, судоремонтных и машинных материалов, мало боевого угля. Из-за этого легкие силы флота, базирующиеся на Такесики и Озаки, не могут вести активных действий. Они уже восстановили боеспособность, насколько это возможно в условиях осады, но вынужденно ограничиваются разведкой прилегающих вод и японских прибрежных судоходных маршрутов в районе пролива Хирадо, островов Гото и шхер у юго-восточной оконечности Кореи южнее Мозампо. Этой разведкой вскрыто интенсивное движение южнее и севернее Цусимы, не прекращающееся с наступлением темноты. А также тот факт, что блокадные дозоры вокруг островов ночью заметно усиливаются.

Такие новости заставляли торопиться не только с подготовкой к отправке полноценного конвоя, но и задуматься о желательности усиления корабельной группировки на островах. А для этого требовалось всемерно ускорить работы по ремонту броненосцев и крейсеров.

Первоначальные графики, и без того весьма плотные, снова откорректировали. Работы, не влияющие впрямую на боеспособность (отопление, отделка внутренних не жилых помещений и прочее), переносились на более поздние сроки, вплоть до «после войны». Пробоины, заделанные раньше бетоном, если этого не требовали соображения прочности корпуса или какие-то еще, даже не трогали, выдалбливая лишь то, что мешало восстановлению набора корпуса или коммуникаций, либо требовало замены на стальные элементы по другим техническим соображениям.

Для отвлечения внимания становилось весьма желательным именно сейчас «больно укусить» японцев, заставив их снова дернуться в сторону от южного направления. Операция дальнего прикрытия курильского десанта в этом смысле подходила идеально. Она изначально задумывалась, имея в виду среди прочих и эту цель. Сейчас ее разработку уже закончили, приступив к предварительному сосредоточению сил, сопровождавшемуся уже традиционным введением в заблуждение вражеской разведки.

Еще до того, как на «Николае» и «Наварине» завершили работы, в залив Посьет по только что законченной узкоколейке двинулись воинские эшелоны. Согласно штабным директивам, шло «плановое усиление гарнизона залива». Туда же ушли несколько больших пароходов с различными строительными и саперными грузами «для возведения новых укреплений». Их выход, так же как и прибытие в конечную точку озвученного маршрута, японская агентура вполне могла отследить.

Но наблюдать за тем, как на рейде поста Посьет из них начал формироваться войсковой конвой, никто посторонний уже не мог. На продолжавшие прибывать транспорты, избавлявшиеся от строевого леса, уложенного на палубах, грузились дополнительные войска и артиллерия из состава 2-й Восточно-Сибирской дивизии, а также части Посьетского отряда, еще даже не закончившие боевую подготовку по новым вводным, спущенным для них из Владивостока.

В последние две недели учебные планы забираемых частей резко уплотнили, заменив все прежнее отработкой высадки на необорудованный берег, чем усиленно занимались в бухте Новгородской, и стрелковой подготовкой. На месте своей прежней дислокации войска заменялись свежими батальонами, полностью формирующимися из этапов, прибывающих по мобилизации.

Столь явное ослабление гарнизона залива Посьет привело в ярость командира Посьетского отряда генерал-майора Щупинского, посчитавшего подобное проявлением мести со стороны наместника за несогласие с некоторыми его решениями. Он принялся буквально бомбардировать телеграммами Главный штаб Приамурского военного округа.

Однако в округе его никто не поддержал, и он стал искать защиты дальше. Телеграммы пошли в Харбин и даже в столицу, что вызвало ряд запросов от высоких инстанций в адрес генерала Хрещатицкого, в чьем подчинении находился Щупинский, и спровоцировало новый виток телеграфной переписки. И это все менее чем за два дня!

Немного успокоился он лишь, когда стало известно, что, самое большее, через полторы недели численность постоянно прибывавших пополнений в два с лишним раза перекроет количество изымаемых у отряда войск и что прибыла воздухоплавательная рота капитана Баратова из состава 3-го воздухоплавательного батальона, действовавшая ранее в Маньчжурии. А в залив пришел броненосец «Бородино», сопровождавший еще два парохода с осадными пушками и строевым лесом.

Но уже 11 сентября у Щупинского появился новый очень веский повод для беспокойства. Стало известно, что японцы снова появились у Гензана, и гораздо более крупными силами, чем в прошлый раз. Причем во Владивостоке об этом узнали далеко не сразу. Дальней разведки в Японском море не велось, а набеги вражеских истребителей и миноносцев на северо-восточное корейское побережье, почти каждый раз сопровождавшиеся высадкой диверсионных групп, обязательно портивших телеграф, предшествовавшие этому вторжению, успели приучить наше командование к постоянным перебоям в работе связи.