На задворках империи

Первый месяц Баташов буквально с ног валился от усталости, стараясь поспеть везде: и на стрельбище, и на кухне, и на складах. Но очень скоро понял, что в одиночку ему просто не справиться. Назначив офицеров ответственными за каждый участок деятельности, он занялся решением только тех вопросов, которые его помощники не в состоянии были решить самостоятельно. В основном это касалось деятельности интендантов, которые стремились всячески насолить уж слишком деятельному и резкому на слова штабс-капитану. То вместо штатных палаток стараются подсунуть какие-то обветшалые брезентовые шалаши, то вместо башлыков из верблюжьей шерсти выдают холщовые. Вместо свиной солонины закладывают в бочки конину. Получив подобный доклад от своих офицеров, Баташов, особо не разбираясь, сразу же направлялся к начальнику интендантской службы, длинному и худому полковнику Хлудову, и с места ставил вопрос ребром: или полная замена всей партии продуктов или вещей, или докладная на стол генерал-губернатора. Конечно, начальник отряда на прямое обращение к губернатору права не имел, но интендант, не желая получать нагоняй от самого правителя Туркестанского края, старался выполнить все требования неугомонного офицера.

Наконец настал долгожданный день выступления в поход. На большой площади, против казарм маргеланского гарнизона, в готовности к построению толпились солдаты и офицеры. Ружья были составлены в козлы, люди разбрелись кучками по площади, прощаясь с родными и товарищами по службе. Везде царило веселое оживление.

Раздалась команда: «В ружье!» – и в один момент все подразделения экспедиционного отряда выстроились фронтом к приближающейся кавалькаде всадников, впереди которой на вороном жеребце, в полевом кителе и фуражке скакал штабс-капитан Баташов.

– Здорово, братцы! – приветствовал он солдат, круто осадив лошадь и грациозно отдавая честь.

– Здравия желаем, ваше благородие! – рявкнули полторы сотни глоток.

– Вольно, оправиться! – сказал удовлетворенно Баташов, и на плацу снова воцарилось оживление.

Один за другим прибывали к отряду начальствующие лица, подошли офицеры и солдаты гарнизона, чтобы отдать честь уходившим. Наконец приехали начальник Маргеланского гарнизона полковник Чмутин и комендант гарнизона майор Филатов.

Началось богослужение. Веселость сразу исчезла с лиц солдат. Они прилежно молились, крестя свои загорелые лбы и кладя поклоны, а затем каждый приложился ко кресту и иконе Святого Георгия Победоносца.

После окончания этой церемонии солдатам была предложена чарка водки.

Начальник гарнизона полковник Чмутин провозгласил тост за здоровье государя императора, и при звуках гимна грянуло дружное «ура». Затем с чаркой в руке выступил перед солдатами комендант майор Филатов:

– Братцы! Поздравляю вас с походом и надеюсь, что вы так же свято и безропотно совершите возложенное на вас тяжелое дело, как совершали его ваши предшественники, славные покорители Памиров! Помните, что Туркестан всегда гордился своими храбрыми воинами, пусть же и на сей раз в летописи его прибудет еще один, покрытый славою поход. Если придется вам столкнуться с худыми людьми и халатниками, то проучите их по-русски, как учили мы и хивинцев, и кокандцев. Помните, что за Богом молитва, а за царем служба не пропадают. Пью за ваше здоровье, ребята. Ура!

После речи коменданта стали подходить к водке нижние чины, каждый благоговейно брал чарку и опрокидывал ее в рот, как бы боясь оставить на ее дне хоть капельку казенного вина.

Под огромным шатром, поставленным посреди плаца, в это время шло прощание офицеров со своими семействами. Многие дамы плакали, отцы с грустью держали на руках детей.

Поодаль, около расположившихся под тенью деревьев солдат, собрались кучки разного народа и туземцев, а также баб-солдаток, провожающих своих мужей. Некоторые из них громко выли и причитали.

Раздался сигнал сбора.

Отряд быстро построился. Впереди поскакал разъезд казаков, за ними, под звуки марша и грохот барабанов, на расстоянии видимости двинулся авангард, а за ним потянулся весь отряд. Раздалась походная песня с залихватским присвистыванием:

                   Слушай, братцы, мой приказ:
                   Поведу в поход я вас,
                   Как скомандую ать-два,
                   Запевайте «Соловья»!
                   Соловей-соловей, пташечка,
                   Канареечка жалобно поет.
                   Раз поет, два поет, три поет,
                   Канареечка жалобно поет…

Экспедиционный отряд бодро, с песней, в полном походном порядке зашагал по пыльной дороге, пролегающей то по широко раскинувшейся степи, окаймленной высокими снежными горами, то узкими улицами пыльных туземных кишлаков.

Глава VII Сандхёрст – Малаканд. 1893–1896 гг

1