На заработках

— Да вдь я къ слову, а по мн хоть куда хочешь поступай съ моего огорода, хоть въ принцессы. Вы когда изъ деревни-то тронулись?

— Четвертый день. Вдь много пшкомъ шли. Денегъ-то на всю дорогу на чугунку у насъ не хватило, разсказывала безбровая женщина.

— Очень голодно у васъ въ деревн-то?

— Страсти Божіи… Только еще у кого работникъ или работница въ Питер есть, тотъ домъ и держится, а то не приведи Господи какъ трудно. Всю скотину за зиму пораспродати. Ребятишки безъ молока сидятъ. Сна у насъ въ нашихъ мстахъ всегда было много, а прошлый годъ все повыгорло. Болотина и та посохла — вотъ какое лто было. Хлбъ иные тоже еле на смена сняли, овесъ тоже пропалъ. Кабы не грибная осень — ложись и умирай. Грибы еще малость поддержали, потому сушили и на сторону продавали. А только ужъ и цны-же были! Скупщики, видя голодуху, такъ прижимали, что не приведи Богъ!

— Хлба-то своего докелева хватило?

— Да мы такъ ужъ что къ Николину дню покупать начали. И смена съли, и ничего-то у насъ нтъ. Вотъ мужъ на барки нанялся къ хозяину, а я въ Питеръ пошла. Что достанемъ — сейчасъ надо старикамъ въ деревню на смена послать, а то сять нечмъ.

— Разв ужъ что мужъ твой съ барокъ разстарается, а вдь теб не скоро на смена наковырять.

— А ты вотъ что… Ты закабали меня, милостивецъ, на лто, да дай пять рублевъ, чтобы въ деревню на смена послать. За это я теб въ ножки поклонюсь, проговорила безбровая женщина, встала съ лавки и поклонилась хозяину.

Хозяинъ махнулъ рукой.

— Такія-ли нони времена, чтобы бабамъ по пяти рублей впередъ давать, сказалъ онъ. — Нтъ, не т времена. Мы такъ ждемъ, что баба будетъ посл Николы вовсе безъ цны. Дешева нынче будетъ баба, совсмъ дешева.

— Грхи! покрутила головой безбровая баба и тяжело вздохнула.

Хозяинъ помолчалъ, почесалъ подъ мышкой и сказалъ:

— Ну, чай отопьете, такъ первымъ дломъ идите на огородъ прошлогоднія кочерыжки изъ земли выдергивать, носите ихъ на носилкахъ къ изб и складывайте въ кучи. Повысохнутъ, такъ лтомъ топить ими будемъ.

— Что прикажешь, господинъ хозяинъ, то и сдлаемъ.

— Вотъ за кочерыжки и принимайтесь. Стлаться и спать вс будете вотъ тутъ въ изб, покуда тепло не станетъ, а станетъ тепло, такъ у насъ и навсъ, и чердакъ есть. Тамъ отлично.

— Спасибо, голубчикъ, спасибо. Только-бы приткнуться гд было.

— А тебя, шустрая, какъ звать? спросилъ хозяинъ курносенькую молодую двушку.

— Меня-то? Меня Ариной, отвчала та, широко улыбаясь.

— Ну, а ты, Арина, завтра съ утра въ стряпки ступай. Провіантъ какой нужно для хлебова отъ меня получишь. А что длать нужно, я сказалъ. Вдь матери, поди, въ деревн по хозяйству помогала?

— Еще-бы не помогать!

— Ну, вотъ и топи печку, и вари варево для всхъ.

Хозяинъ поднялся со скамейки и сталъ застегивать кафтанъ, собираясь выходить изъ избы. Опрокидывали кверху донышкомъ свои чашки и стаканы и работницы, покончивъ съ чаепитіемъ и собираясь идти къ работ.

IV

Раннимъ утромъ, еще только свтъ забрезжился, а ужъ хозяинъ огорода, Ардальонъ Сергевъ, проснулся. Онъ спалъ въ изб за досчатой перегородкой, въ маленькой каморк, имющей, впрочемъ, крошечное окно и обставленной скамейкой и простымъ деревяннымъ столомъ, покрытымъ красной ярославской салфеткой. На стн висли дешевые часы московскаго издлія, съ холщевымъ мшечкомъ песку на веревк, вмсто гири. Спалъ онъ на койк, устроенной изъ досокъ, положенныхъ на козлы, на разостланномъ войлок, укрывшись полушубкомъ и имлъ въ головахъ громаднйшую подушку въ ситцевой наволочк. Часы показывали пятый часъ въ исход. Потянувшись на койк, онъ слъ, свсивъ босыя ноги, почесался, поскобливъ у себя животъ и подъ мышками, и, звая, началъ обуваться. Обувшись и все еще звая, онъ вышелъ изъ-за перегородки. Въ изб на полу и на лавкахъ около стнъ спали, положивъ подъ голову котомки и мшки, три мужика и до десятка женщинъ. Ступая по полу и стараясь не наступить на ноги спящимъ, Ардальонъ Сергевъ направился къ двери и вышелъ на крыльцо, чтобъ умыться, но въ висвшемъ около крыльца глиняномъ рукомойник воды не было. Ардальонъ Сергевъ снова вернулся въ избу и крикнулъ:

— Стряпка! Кого я въ стряпки назначилъ? Въ рукомойник воды нтъ. Надо воды изъ колодца наносить! Эй, Арина! Курносая! Гд ты тутъ? Я, кажись, тебя въ стряпки на сегодня назначилъ? Что-жъ ты съ водой-то? Надо вставать и воды принесть. И въ ведр воды нтъ. Что это за безобразіе!

Женщины подняли головы и смотрли посоловлыми отъ сна глазами.

— Гд тутъ у васъ Арина валяется? Пусть встаетъ да воду носитъ. Умыться даже нечмъ, продолжалъ хозяинъ.

На полу зашевелились.

— Ариша! Вставай! Хозяинъ будитъ! заговорила безбровая Акулина и стала толкать спавшую сосдку, — вставай, Арина, да наноси воды.

На полу поднялась курносая молодая двушка и держась за половицы руками, щурила глаза и звала.

— Вставай-же, стряпка! еще разъ крикнулъ хозяинъ. — Здсь вдь не у себя дома, проклажаться нельзя. Вставай, бери ведра, да принеси воды изъ колодца.