На заре

— Видишь, следы. Беляки уже прошли вверх по реке, но, может быть, еще кто-то из них появится. Давай засаду устроим, подождем маленько.

Разведчики залегли на берегу. Томительно тянулось время. В шум потока то и дело врывался олений рев.

— Может, зря ждем? — шепнул Виктор Шкрумову.

— Не спеши! — отозвался тот.

К воде спустилось стадо кабанов. Приблизившись к косе, кабаны насторожились, захрюкали обеспокоенно, потом во весь дух пустились прочь.

— Видишь? — сказал Шкрумов. — Они учуяли человеческий след.

Несколько минут спустя к берегу вышел еще один кабан. Шумно вдыхая воздух, он застучал клыками

— Пужает иклами[723]! — заметил Шкрумов.

— Вот бы пальнуть! — вздохнул Вьюн.

Шерсть на спине кабана вздыбилась, и, испуганно хрюкнув, он тоже убежал.

Тьма сгущалась. Над горами висело звездное небо. Олений рев постепенно затих.

— А сколько верст отсюда до Умпыря? — спросил Виктор.

— Не более десяти, — ответил Шкрумов. — Тут на тропах стояли заставы беляков.

Оставив на обоих берегах Уруштена заслоны, Виктор двинулся с разведчиками дальше. Шли осторожно, останавливались, прислушиваясь к загадочным звукам. В темноте, попискивая, носились летучие мыши, где-то на деревьях кричали неясыти, сычики. Шкрумов старался определить: кричали ли это ночные птицы или, может быть, подражая им, перекликались между собой вражеские дозорные.

По мере приближения к Умпырю нервы разведчиков напрягались все сильнее. Предметы, попадавшиеся на пути, казались во тьме живыми, движущимися. Зрение и слух были обострены до предела.

Но вот позади осталась гора Алоус[724]. До Умпыря было рукой подать.

Время перевалило за полночь. Разведчики притаились на берегу речушки Ачипста. И здесь — ничего подозрительного. Выждав немного, Виктор дал знак пробираться на правый берег Ачипсты.

За рекой, впереди на тропинке, неожиданно появились два черных силуэта. Разведчики припали к земле.

Белоказаки с винтовками за плечами о чем-то тихо разговаривали. Вот они приблизились к засаде. Виктор и Мечев сзади набросились на них, в одно мгновение зажали им рты, обезоружили…

Перепуганные пленники сообщили, что впереди, совсем близко, находится еще один дозор.

Виктор отправил схваченных к Юдину, а сам с разведчиками пополз по-пластунски вверх по тропе. У громадного камня, прижавшись друг к другу, спали три казака и громко храпели. Тускло сверкнули кинжалы — и дозорные навечно остались уснувшими.

* * *

Чуть свет чоновский отряд и 1-й Афипский полк заняли исходные рубежи для атаки, приготовились к бою. На Умпыре было тихо: там еще спали. Кое-где на полянах, занятых хвостиковцами, дымили костры. Лошади дремали под деревьями, около возов. В небольшой брезентовой палатке — генерал и генеральша. Перед палаткой вышагивали два вооруженных казака.

По команде Юдина атака началась одновременно по всему фронту. Громкие крики «ура» волнами покатились по Умпырской котловине, смешались с винтовочной и пулеметной пальбой. Красные бойцы обрушились на растерявшегося врага, пустили в ход штыки.

Хвостиков выскочил с женой из палатки. Где-то рядом захлопали выстрелы. Нина Гавриловна вскрикнула, схватилась за бок и, теряя сознание, стала падать. Дауд подхватил ее на руки, побежал с Баксануком к мосту, по которому с гулом и грохотом уже неслись повозки и верховые белоказаки. Хвостиков вскочил на коня, рванулся наперерез охваченным паникой казакам.

— Братцы, братцы! Не пускайте красных к реке!

Голос его вдруг оборвался, обросшее черной бородой лицо исказилось от боли. Чувствуя, как горячая кровь заливает локоть, он пустил коня в намет, проскочил мост, затерялся среди верховых, бешено мчавшихся по узкой дороге вдоль реки.

Чоновцы и красноармейцы теснили хвостиковцев, все плотнее и плотнее прижимали их к Малой Лабе. Поляны устилались вражескими трупами и ранеными. Оседланные лошади метались между возами, в кустарниках, ржали от страха.

Лука со своим карательным отрядом переправился через реку вброд и устремился в горы.

В районе Третьей Роты кавбригада Воронова быстро сломила сопротивление арьергардных частей Хвостикова и вышла к самому узкому месту Шах-Гиреевского ущелья. Впереди тянулись угрюмые отроги Ятыргварты с нависшими над рекой скалами, по карнизам которых пролегала дорога, вся забитая кавалерией и обозами противника.

Воронов приказал подтянуть артиллерию к реке. Пушки дали залп по верхней дороге. На скалистых карнизах взметнулись клубы черного дыма, и оттуда со стапятидесятисаженной высоты в бушующую реку посыпались люди, кони, телеги.

Наконец отряд Юдина прорвался к реке, перерезал путь двум эскадронам белоказаков, отступавшим в Умпыр. Видя безвыходное положение, хвостиковцы начали сдаваться в плен.

Бригада Воронова, преследуя противника, двинулась по правому берегу Малой Лабы вглубь Шах-Гиреевского ущелья.

В Умпыре остались отряды Юдина и 1-й Афипский полк. Они занялись эвакуацией раненых и отправкой пленных в Псебайскую.