На заре

Корягин приказал чоновцам увести арестованного. Те подхватили Козелкова и быстро удалили из кабинета. Жебрак сел у стола, потер нахмуренный лоб, потом вдруг решительно сказал:

— Что ты делаешь, Петро?

Корягин отошел к книжному шкафу и, уставившись на секретаря, некоторое время сверлил его глазами, затем с сердцем произнес:

— Не понимаю! Ничего не понимаю! — Он опустился на свое место. — Будь спокоен, этой гидре того и надобно, чтобы мы ее по шерстке гладили, цацкались, как с ребятенком малым. Не можу я так вести себя, пойми ты, Николай Николаевич!

— Сможешь, — Жебрак веско положил руку на стол.

— А! — Корягин выскочил из-за стола и, резко зашагав у стены, прошептал: — Какой мерзавец! Отребье Мартына Гречки.

* * *

Над закубанским лесом собирались грозовые тучи. Жебрак впереди бойцов чоновского отряда верхом на коне торопливо направлялся в коммуну. Дорога серой гадюкой извивалась по лесу, пересекала чистые поляны, луга с зелеными копнами сена, прижималась к берегу реки, и Жебраку приходилось ехать то в чаще, под низко нависшими ветвями деревьев, скрывавших даже свод голубого неба, то снова появляться на открытой местности.

Перед глазами — монастырь. Особенно хорошо была видна церковь, колокольня, в окне которой чернели маленькие человеческие фигуры.

Жебрак ритмично покачивался в седле, и длинные ветки иногда задевали его слегка, а то и до боли хлестали по лицу, но он как бы и не замечал этого. Когда солнце выглянуло из-за набухших дождевых туч, по его кубанке, черкеске и коню побежали тени, падавшие от листвы. Он пустил коня в намет и, оставляя позади себя поднятую пыль, помчался по дороге. За ним, не отставая, скакали чоновцы.

Вот они выехали из-за опушки леса, приблизились к воротам двора коммуны. Коммунары с вилами и граблями направлялись на работу в поле. Многие мужчины и парни были вооружены винтовками.

За толпой ехали на косилках косари, на конных граблях сгребальщицы.

Доронин увидел верховых, остановился. Жебрак спешился и, ведя коня в поводу, направился во двор, спросил у председателя о Юдине.

— В засаду собирается, — сказал Доронин, подавая ему руку. — Думает сделать глубокую разведку перед боем.

Привязав коня к дереву и ослабив у него подпругу, Жебрак пошел с председателем к уполномоченному. Тот увидел их, подал бойцам команду «вольно». Остановились у изгороди под белоствольной чинарой, отбрасывавшей далеко в сад свою громадную тень. Жебрак обратился к Юдину:

— У тебя все в порядке?

— Да. Мы хоть сейчас готовы в бой, — доложил уполномоченный и, указав на чоновцев, пояснил: — А это думаю еще разведку совершить.

— Значит, в двадцать один час — в условленном, месте? — спросил секретарь.

— Да, — ответил Юдин.

— У меня все. — Жебрак поднял руку.

Юдин зашагал к бойцам.

Доронин, проводив глазами конников, уехавших в засаду, почувствовал какое-то глухое смятение.

Показалась Батракова с газетами в руке. Она поправила на голове белый платок, зашагала к детской площадке, где играли ребятишки. Некоторые из них строили на песке укрепления, устанавливали в бойницы игрушечные пушки. Там же, среди малышей, были и няни. Батракова пригласила их в ясельный домик на читку газет, прошла в светлую комнату, остановилась у открытого широкого окна, на котором колыхалась марлевая занавеска. За окном расстилался покатый берег Кубани. Вдали, утопая в сизой дымке, виднелась станица Краснодольская.

* * *

Коммунары были уже на своем участке. Одни из них сразу же приступили к прополке бахчи, усыпанной полосатыми, еще незрелыми арбузами и дынями; другие принялись сгребать в валки и складывать в копны ранее скошенное сено. Сбоку зеленой стеной поднимался перезревший сенокосный луг, по которому ветер гнал широкие волны. Вот одна за другой застрекотали косилки, поплыли по поляне, оставляя позади себя длинные ленты скошенной травы.

Отряд Юдина находился в засаде. Лошади стояли в густых вербовых и калиновых зарослях. Тут же в кустах лежали бойцы, зорко следили за прилегающей лесистой местностью.

Юдин залез на кудрявую вербу, поникшую над тихой гладью пересохшей речушки, раздвинул ветки, и перед ним открылся весь луг, на котором трудились коммунары, повел биноклем по далеким лесным опушкам. Нигде ничего подозрительного не было видно.

Внизу на отвесном берегу реки стояли Мечев и Аминет, неотступно следили за каждым движением своего командира, сидевшего в густой листве. Аминет сорвала калиновую веточку с зелеными ягодами, положила ягоду в рот, разжевала и, ощутив на языке горьковато-терпкий привкус, выплюнула, зашагала взад и вперед по голой бровке речного берега. В черных выразительных ее глазах светилось спокойствие, как у бывалого воина. Она, казалось, совсем не думала о том, что ожидало ее впереди.

Вдруг из лесу выскочила группа повстанцев под предводительством Андрея Матяша. Юдин прирос к толстой ветке и снова повел биноклем. Бандиты скакали с обнаженными шашками, устремляясь через сенокос к коммунарам.