На заре

Усталое солнце только что скрылось за кромкой горизонта, и вечерняя заря багровым румянцем разлилась по серому небу.

В кухню, залитую еще прозрачными сумерками, вошли Виктор и Оксана. Мироновна замерла у плиты. Оксана приветливо поклонилась хозяйке и вместе с Виктором скрылась в спальне.

— Тебе лампу, сынок? — засуетилась мать.

— Я сам, — отозвался Виктор, достал из кармана зажигалку, зажег «молнию»[237] и распахнул окно.

Свежая струя воздуха, напоенного медвяным запахом ночной фиалки, хлынула из палисадника в комнату. На столе, застланном белой скатертью, лежали газеты и журналы. Оксана окинула взглядом уютную комнату, задержалась на шкафчике, где стояли книги.

— У тебя целая библиотека! — сказала она. — Можно посмотреть?

— Смотри, — разрешил Виктор и присел у кровати.

Оксана открыла шкафчик.

— И ты все эти книги прочитал, Витя?

— Все до единой. _

— Когда же ты успеваешь? — удивилась Оксана. — Ведь ты и хозяинуешь!

— Я больше читаю по ночам, — ответил Виктор.

Оксана опасливо оглянулась на дверь и, боясь, чтобы ее не подслушала мать, подошла на цыпочках к Виктору, положила ладони на его щеки, шепнула:

— А какие горячие! — И снова заглянула в шкаф, вынула из него томик Пушкина, сказала: — Я возьму эту, Витя.

— Бери, — приподнимаясь, сказал Виктор.

Оксана уловила в мягком его голосе ту сердечную теплоту, которая обыкновенно бывает у людей, близко расположенных друг к другу, проявляющих взаимную симпатию; и она теперь окончательно поняла, что Виктор любил ее по-настоящему, хотя до конца и не раскрывался: проявлял свои чувства сдержанно, как бы опасаясь чего-то. Оксана вспомнила об Андрее Матяше, которого она любила и продолжала любить самозабвенно, и будь он свободным человеком, она, наверное, выбрала бы себе в мужья только его, так как видела в нем сильного казака, выросшего прямо из земли, вспоенного и вскормленного тяжелым крестьянским трудом, любила его за душевную и физическую силу. Взгляд ее невольно упал на Виктора, и мысли и чувства ее раздвоились — она не могла решить в эту минуту, кто же был милее ее сердцу — Андрей или Виктор. Ей казалось, что в равной мере она любила и того и другого.

— А теперь проводи меня, — сказала Оксана.

Вечерние сумерки совсем уже сгустились. Виктор и Оксана, направляясь мимо строившегося клуба, свернули за угол. Высокие окна дома, где размещалась ячейка комсомола, освещены ярким светом.

— Зайдем? — сказал Виктор.

— Ну их к дьяволу! — отмахнулась она и, помолчав, поинтересовалась: — А что они поют?

Виктор пожал плечами:

— Чума их знает! Песня незнакомая.

Оксана пренебрежительно улыбнулась, молвила:

— Певцы из них…

Неожиданно в темноте вырос Вьюн, пристально посмотрел на них.

— Вы что здесь высматриваете?

— Так, любуемся, — ответил Виктор и, увидев у него книгу в руке, спросил: — Что это у тебя?

— Букварь, — шмыгнув носом, с гордостью выпрямился Вьюн. — Я за учительницей, Надеждой Васильевной… У нас зараз ликбез начнет заниматься в избе-читальне.

Он прыгнул на ступеньки крыльца, загремел сапогами о половицы и скрылся за дверью. Оксана толкнула Виктора, шепнула:

— Пойдем.

Шли по безлюдной улице, молчали. Виктору все больше и больше нравилась Оксана. В ее характере он видел ту обаятельную живость, пленительную непосредственность, которых очень часто недостает многим девушкам; во внешности — необыкновенную грацию; да и со стороны родителей он ничего не находил плохого, так как отец внушил ему полное доверие к этой семье. Сейчас даже Матяш вылетел из его головы, и он руководствовался лишь своими чувствами и все наносное отбрасывал. Словом, она пришлась ему по сердцу.

Они уже приближались ко двору Матяша, расположенного по соседству со двором Бородули. Вдруг их обогнала Дарья Матяш, юркнула к себе в калитку. Оксана почувствовала, как заколотилось, надорвалось ее сердце, заползали по телу мурашки. Но Виктор совсем не обратил внимания на жену Андрея, казалось, даже не заметил ее. Оксана немного успокоилась, взяла Виктора под руку и пригласила к себе в дом.

— Мне неудобно, Сана, — застеснялся он.

— Но почему? — сожалея, спросила Оксана.

Виктор сдвинул плечи и, улыбаясь, пожал Оксане руку и тотчас ушел домой.

Оксана шагнула во двор, прижалась к частоколу, тянувшемуся у дома, долго стояла в оцепенении. Мысли путались, сердце замирало. Вдыхая полной грудью аромат цветов, она, точно пьяная, отшатнулась от частокола, и перед ее глазами снова встал Андрей…

Сняв с себя сползший платок, она тихо вошла в просторный зал и бросилась матери на шею.

— Ой, мамочка! — вырвалось у нее.

— Что с тобой? — испугалась Акилина Даниловна.

Оксана опустилась на стул и, уронив голову, притихла. Потом выпрямилась, как-то неестественно улыбнулась и слабым голосом прошептала:

— Я сейчас встречалась с Витей. Какой же он хороший! Я никогда не думала.

— Тьфу на тебя, — плюнула мать, переводя дыхание. — Как ты напугала меня.

В боковой двери показался отец.

— Ну как? — спросил он, надевая черкеску. — Придет сватать?

— Да я-то почем знаю? — обиделась Оксана. — Хороший он человек — вот и все. А о сватовстве мы не говорили.