Nabat_1

Мне стоило больших трудов через Арманд и Крупскую вдохнуть новую жизнь в Ульянова. Троцкому было катего­рически приказано оставаться на вторых ролях, прекратить агитацию за усиление еврейской прослойки в России и пар­тии большевиков в частности. В конце концов обработка увен­чалась успехом. Ульянов возомнил себя спасителем России, был посажен вместе с бундовцами в поезд и укатил творить новейшую историю, разыгранную по моему сценарию.

В 1918 году моего дядюшку свергли и практические кон­такты с большевиками прекратились. Через два года, нахо­дясь в эмиграции, стесненный в средствах дядюшка вспомнил о деньгах, истраченных на большевиков, и потребовал взыс­кать долг. Инкогнито я отправился в Россию. Крупская и Арманд посоветовали Ульянову рассчитаться в обмен на сек­ретный архив. В 1921 году обмен состоялся. В общей слож­ности золотых вещей и предметов искусства было на пять миллионов шведских крон. Я закончил.

Судских выслушал весь монолог зачарованно. Большей откровенности о прошлом Ульянова он не слышал. Прихо­дилось верить. Этот мир намного откровеннее земного — скрывать нечего.

— И неужели никто не знал об этой сделке?

— Сталин и его ближайшие соратники знали. Только ка­кой смысл давать ход нелицеприятной истории? Позже он уничтожил всех причастных к ней, а Ульянова-Ленина велел поместить на Красной площади, чтобы и тени не пало на за­чинателя рабоче-крестьянского государства. Прием в миро­вой истории не нов. Довольно часто тираны возвеличивали слабохарактерных властолюбцев, их именем творили безза­коние.

История эта всплыла неожиданно в 1940 году. Загнанный местью Сталина в Мексику Лейба Троцкий перед смертью успел передать некоторые секретные документы гитлеров­ской разведке. Фон Риббентроп, по личному распоряжению

! Гитлера, напомнил о них Сталину. Сталин был разгневан на !; подобную нечистоплотность, так как считал Гитлера себе по­добным. Риббентроп успокоил его: отдавая все документы, он передал и просьбу фюрера — поддерживать его политику по уничтожению евреев. Сталин согласился и, несмотря на коварство Гитлера, слова не нарушил.

— Почему же Гитлер не обнародовал эти документы? Ведь это могло сыграть решающее значение в отходе населения от большевиков и начале новой гражданской войны?

— Вы наивный человек, прошу прощения. Гитлер мог рас­пространить куда более могущественные документы. Напри­мер, о прошлом Сталина, о деятелях коммунистической партии, но кто этому станет верить, когда идет война и Гит­лер уже скомпрометировал себя в глазах русского народа? Рауль Валленберг поплатился жизнью за опрометчивость. При нем обнаружили копии этих документов и предсмерт­ные записки Троцкого, чем он подписал себе смертный при-

j говор, и самая высокая защита не спасла его от мести Сталина. А знаете ли вы о причинах смерти Ульянова?

— Не хотел бы знать, — скривился Судских. — Это про­тивно.

— Прошу прощения, зря. Только под конец жизни он уз- | нал, кем на самом деле была его верная подруга. Однажды | Крупская пожаловалась мужу на высокомерие Сталина. Уль­янов-Ленин стал по телефону выговаривать ему. Сталин пре­рвал его и сказал: «Спроси свою проститутку, на кого она работала. И помалкивай совсем». Он бросил трубку, а с Уль­яновым случился удар. Больше из этого состояния он не вы­ходил. Потеряв дар речи, он так и не узнал этой грязной тайны,

— Достаточно, — сжав зубы, процедил Судских.

I            — Как угодно, — сделал короткий кивок фон Шен, щелк-

|             нул каблуками и растворился.

I            Желание встречаться с кем-либо из вождей у Судских про-

|             пало начисто. Да и что он мог узнать у них или о них? Толь­

ко сейчас он вполне уяснил выражение: «Политика — грязное

дело». Вождей пачкает мутный поток перемен, желание очис­титься заставляет их выбираться на берег, но брызги потока достают их всегда, как бы круто они ни взбирались.

— Погано тебе, княже? — спросил из-за плеча Тишка- ангел.

— Да уж... — нехотя ответил Судских. Копаться в грязи он не хотел, но необходимо до возвращения узнать многое. Иначе он сам станет добычей мутного потока, перемажется по недомыслию и не отмоется больше. Ему не станут верить, а охочие до чужих тайн людишки убьют его еще при жизни. Политический труп.

— Куда бы хотелось, княже? — напомнил о себе Тишка.

— Дай подумать, — ответил Судских.

Он размышлял о том, как выведать, у кого золото партии. Эта история покрыта мраком и трупами, возможно, его нынеш­ние сторожа готовы пойти на сговор с кем угодно, лишь бы даль­ше сеять смуту в России, не давая ей подняться с колен.

Он вспомнил одного такого.

Воливач поручил УСИ покопаться в поднаготной банки­ров. В стране раскручивался скандал, связанный со скупкой акций жизненно важных объектов зарубежными монополия­ми. Были замешаны в нем Черномырдин, Немцов, Чубайс, ниточка вела к крупным коммерческим банкам и дальше, к маститым дирижерам закулисного бизнеса. К Джорджу Со­росу, например.