Nabat_1

Фиолетовый цвет победил, дьявольски зеленело снизу, пе­ремена лихорадила Хироси. Он устал сопротивляться. Закрыв лицо руками, он ждал, когда его засосет с головой, лишь бы спрятаться от зеленой напасти. Мыслей не осталось, было предчувствие смерти.

«Я сам предсказал это, — шептал он. — Это я дьявол. Я умер давным-давно, и все вокруг придумано мною... Про­щай, отец».

Ноги уперлись в твердь, и следом какая-то сила стала вы­давливать его из песка. Перемена вернула ему разум, он от­нял руки от лица, закрутил головой во все стороны, отыскивая причину своего спасения, а неведомая сила поднимала его над песком, и вновь вернулся страх. Песок ссыпался с Хиро­си, и он заорал: смерть снизу отдавала его в руки смерти на­верху.

Подъем прекратился, и Хироси завис высоко над ходив­шими ходуном волнами песка. Случайно глянув под ноги, он увидел, что неведомая сила оказалась всего лишь остовом деревянного корабля, занесенного песком, без мачт и снас­тей, и сам он стоит на юте этого дряхлого создания, которое стихия отторгнул а из недр, как некогда захоронила его там.

Толчки усилились. Стараясь удержаться на ногах, Хиро­си пробрался к середине и вцепился там в торчащий из палу­бы огрызок бруса. Оглядываясь по сторонам, он не различал, где гуляют волны, где хороводит песок, а яично-желтое небо смеялось над ним, и оранжевые сполохи метались в вышине, завывали ветры, что-то трещало и гулко выстреливало, и он орал непрестанно на одной ноте отчаяния.

Что-то резко свалилось на него, он отпрыгнул, не чувст­вуя боли; удар пробудил в нем человеческий голос.

— Отец! Отец! — закричал он и намертво вцепился во что-то.

Отчаянный крик стоил ему остатков сил.

Очнулся Хироси среди беспорядочных всплесков воды. Ог­рызок бруса, в который он вцепился на корабле, держал его на плаву. Из-под красного покрывала пробивался неживой цвет, подобно мертвенной коже тела, не видевшего солнца. Море вокруг чернело и пузырилось. Хироси будто варился в холодном месиве дьявольской похлебки. От оцепенения он снова лишился чувств.

Второй раз он пришел в себя от постукивания бруса. Хи­роси открыл глаза и прямо перед собой увидел нагроможде­ние камней, похожих в голубовато-белесом свете на брошенные исполином кубики. Твердь... Хироси решился оставить ради нее спасительный брус. Пальцы не хотели раз­жиматься. Он заплакал.

Минут через пять оцепенение отпустило, и он очень мед­ленно стал взбираться к верхушке нагромождения.

Громадные кубики оказались тесаными камнями из осно­вы отцовского дома. Он стоял на развалинах. Часть суши перед ним съехала на дно, а сзади чернела безжизненная зем­ля. Родовой дом Тамуры был единственным каменным стро­ением в округе.

— Отец! —тихо позвал Хироси с глубокой болью. Окру­жающая пустота добивала. Он сел на камень и разрыдался.

Похоже, день перевалил на вторую половину. За голубо­ватой взвесью угадывался оранжевый солнечный блин. Он был за его спиной, оглядываться не хотелось. Какая разница, день или вечер, если земля стала ночью...

«Что мне делать? — с острой печалью подумал он. — Не­ужели я один-одинешенек?»

Хироси чутко прислушался, стараясь среди хаотических в.сплесков воды и посвистывания ветра различить хотя бы один живой звук.

До него донесся стон, исходящий снизу. Хироси прилип к щели между камнями. Оттуда тянуло хладом, оттуда доно­сился стон.

— Отец! — что есть сил закричал Хироси. — Отец!

— Это Мисаки! — услышал он приглушенно. — Я здесь один.

Мисаки был личным секретарем отца.

— Где все, где отец? — кричал в щель Хироси, стараясь всем своим существом проникнуть туда, пока жива надежда.

— Никого нет. Я не знаю. Господин Тамура был на за­дней террасе. Я находился в нижнем зале. Помогите-е-е!

Слова отчаяния подкрадывались к Хироси, он почти по­терял сознание. Спасительным оказался стрекот лопастей вер­толета. Он вскочил, замахал руками.

— Здесь я! Здесь! — возвращалась в его крике реальность.

Из голубоватой взвеси показался размашистый силуэт. Вертолет обследовал новообразование суши, а Хироси каза­лось, что это к нему спешит помощь.

Но его заметили. Вертолет завис над ним, прямо на голо­ву стала опускаться люлька аварийного подъема. Поймав ее край, Хироси крикнул наверх:

— Подо мной живой человек!

— Поднимайтесь быстрее! Сюда пошлют команду спаса­телей!

Увиденное с высоты поразило Хироси еще страшнее. Зо­лотистое прибрежье исчезло, прямо от рваной кромки воды начиналась чернота, без единого кустика, лишь далеко к се­веру что-то зеленело.

— Кто вы? Как вам удалось спастись? — спросил спаса­тель с нашивками сержанта Сил самообороны.

— Я Хироси Тамура, сейсмолог!

Лицо сержанта исказилось.

— О вас писали все газеты! Вы дьявол! Вы накликали эту беду! — бросил он обвинения сквозь стрекот вертолета через открытую дверцу.

Только сейчас обескураженный Хироси вспомнил, что ни разу в своих злоключениях он не помянул Бога. Он не знал, что отвечать сержанту, а тот, сжав кулаки, придвигался к нему, будто собирался вытолкнуть через открытую дверь.

Хироси испугался этого.