Налицо, таким образом, единство не только абстрактно-теоретической, но прежде всего практической эстетики обоих художников. И не удивительно, что мы здесь наблюдаем «встречное» движение: композитора – к слову, поэта – к музыке. Опираясь на Девятую симфонию Бетховена, Вагнер утверждает, что «там, где бессильна музыка, вступает слово»… Слово выше звука»99
. А Блок, находясь под сильным впечатлением только что прослушанной в Бад-Наугейме музыки Вагнера, приходит к тому выводу, что «дойдя до предела своего, поэзия, вероятно, утонет в музыке»100. И эта тяга великого музыканта и великого поэта к «смежному» для них искусству – безусловно,Между тем, вызванные искусством Вагнера блоковские размышления о музыке важны не только с эстетической точки зрения, не менее важны они с точки зрения сложившейся у Блока
Музыка потому самое совершенное из искусств, что она наиболее выражает и отражает замысел Зодчего. Ее нематериальные, бесконечно малые атомы – суть
Музыка творит мир. Она есть духовное тело мира –
Позиция исчерпаема (хотя еще долго способна развиваться, не сделано и сотой доли), так как ее атомы несовершенны – менее подвижны. Дойдя до предела своего, позиция, вероятно, утонет в музыке.
Музыка предшествует всему, что обусловливает. Чем более совершенствуется мой аппарат, тем более я разборчив – и, в конце концов, я должен оглохнуть вовсе ко всему, что не сопровождается музыкой (такова
В этом наскоро внесенном в записную книжку рассуждении очевидно, что,
Естественно, что Блок, постоянно ощущавший в себе энергию творчества, не мог и не считал нужным в своей концепции мира абстрагироваться от этого ощущения. Ведь он не был спекулятивным философом и не создавал никакой рассудочной системы мира. Напротив, исходя из синтетической, рационально-чувственной, как он считал, природы человека, Блок стремился к осознанию синтетической и целостной картины мира. Причем, именно этот элемент чувственного восприятия вполне соответствовал его философской поэзии и в равной мере ограждал его от какой-либо абстрактной идеалистической философской системы, «так как идеализм, конечно, не знает действительной чувственной деятельности как таковой»102
.