Набоков и неопределенность. Случай «Истинной жизни Себастьяна Найта»

Гудрич и его книги Питера Парли связаны множеством нитей с англоязычной литературой, в особенности с Натаниэлем Готорном и Джеймсом Джойсом – за счет их роли в начальном образовании того времени в Англии и Америке. Среди этих книг «Грамматика современной географии» – иллюстрированные рассказы об античной и современной Греции, Древнем Риме, Англии, Франции и Америке. Пятьдесят лет спустя после смерти Гудрича Джойс ссылается на эти книги; в «Портрете художника в юности» (1916) Стивен Дедал, несправедливо наказанный в школе Клонгоуз, размышляет о великих людях, которые претерпели незаслуженное наказание:

И в истории, и в рассказах Питера Парли про Грецию и Рим было про этих людей и про их дела. Сам Питер Парли изображен на картинке на первой странице. <…>…а Питер Парли в широкополой шляпе, как у протестантского пастора, с толстой палкой в руках быстро шагает по дороге в Грецию и в Рим [Джойс 2011: 58][119].

В своих «Воспоминаниях» Сэмюел Гудрич тоже вспоминает о том, как в школе его физически унизил учитель.

Помимо мощного вклада в образование, Гудрич был и влиятельным публицистом. Будучи издателем иллюстрированного ежегодника «Сувенир» («The Token») (1829–1840), он первым отметил и признал талант Готорна. Гудрич выделил великолепные наброски Готорна из потока анонимных рукописей, и в итоге Готорна стали регулярно публиковать в журнале, где впервые увидели свет многие из его «Историй, рассказанных дважды». Гудрич также издавал «Американский журнал полезных и занимательных сведений» и обеспечивал Готорну публикации в 1836 году. Создавая рассказы для журнала, Готорн нередко черпал материал из книг Питера Парли [Cohen 1948: 236–237].

Набокову книги Парли, часть которых Гудрич адаптировал для британского читателя и издал в Лондоне, были важны по следующим причинам: они соединяют не только пропасть между Англией и Америкой, но и англо-русскую. Еще одна книга, которая, по выражению Долинина, стоит за «Воспоминаниями» Гудрича, – это «История приключения, или Сибирский охотник на соболей» (1844), где описывается семья польских изгнанников в Тобольске в эпоху правления Николая I. Семье удается «выстоять против сердечной слабости в трудный час» [Goodrich 1844: 12], как и семьям изгнанников Набокова и Себастьяна. В книге Гудрича, опубликованной за пять лет до несостоявшейся казни Достоевского, устроенной императором Николаем I, есть сверхъестественный пророческий эпизод – фальшивая казнь (имитация казни) графа Пинского, которая также совершается в Петербурге. Император Николай (весело) говорит внезапно воскресшему графу: «Я приказал расстрелять вас – но холостыми патронами» [Goodrich 1844: 169]. Эта история фальшивого воскресения добавляет американское и русское историческое измерение к линии Г. Эбсона в романе Себастьяна «Призматическая оправа».

Таким образом, Набоков отбирает библиографические единицы В., чтобы «навести мост над пропастью» не только между «мыслью и выражением», как В. говорит о писательстве Себастьяна [Набоков 2014: 104–105], но и между английской и американской, а также англо-американской и русской литературой – создав сеть потаенных взаимосвязей, более важных для Набокова, чем для кого-либо из его персонажей. В то время как Себастьян избегает русских отсылок, Набоков фильтрует свои через англоязычные источники[120]. Расплывчатость связей во многом затрудняет однозначное толкование отсылок; это еще одно проявление набоковской тщательно созданной неопределенности, которая не столь заметно указывает на дальнейшие взаимоотношения между англо-американскими текстами и историей, как отсылки, проанализированные выше. Эффект отсылок, все с большим трудом поддающихся проверке, расходится волнами вовне, охватывая целую эпоху.

Натаниэль Готорн