Набоковская Европа

В том же опасном возрасте, после очередного полученного нравоучения от непреданного им отца, гормон ударил юнцу в голову, зато в голову его ветхозаветного предка была отправлена гантеля, при помощи которой в мирное время Вадим пытался нагнать мышечную массу, как у своего ближайшего друга. После самоубийства этого самого друга-наставника вера Вадима в божественность мышечных масс сильно поблекла, и гантели пылились в углу, пока не предоставился случай воспользоваться ими в виде оружия освобождения от родительской опеки. Но тренированный отец, в молодости прослуживший на флоте и с тех пор держащий себя в отличной спортивной форме, успел увернуться, и хотя и ожидал какой-нибудь выходки от своего бешеного подростка, однако не до такой же степени? Почему-то именно степень выходки потрясла его до основания. И, повторяя эти слова как заклинание – «степень выходки, качественный скачок от плохого поведения к шизофрении», он повел сына к известному в городе психиатру. Вадим даже не сопротивлялся походу к врачу, во-первых, потому что сам испугался содеянного, а во-вторых, полагая, что справка из психдиспансера поможет скосить от армии.

– Ну, что, Зиновий Иосифович, психиатрия вещь такая, если мы с вами сейчас согласимся, что у мальчика есть проблемы – а они у него, как и у многих подростков, есть, – то я вынужден буду начать лечение. Я не психолог, у нас пока еще нет таких практикующих специалистов, я – психиатр, так что лечить буду медикаментозно – амневазинчиком, хороший препаратик, успокаивает быстро, опробован на диссидентах. Но предупреждаю, доведем его до растительного уровня, или еще лучше – будет таким камушком лежать, ничего живого не останется. И я буду делать все правильно, по науке, как меня учили. А если не по науке, неправильно, я вам скажу так, приводите его ко мне на личные беседы, если даже не поможет, то хуже-то не станет…

– Вы не подумайте, я вас ни в чем не обвиняю, я же знаю, как развод сказывается на подростках, хотя сам тоже сына в таком возрасте бросил, да еще трушу с ним видеться, алименты по почте шлю. Еще неизвестно, может, если мы с ним встретимся, он не гантелю мне в голову, а перо в бок засадит… Оттого, что я знаю причину и следствие в изменениях психики, сам-то лучше не становлюсь, такой же человек, как и все. Вот у меня целое отделение алкоголиков, попавших сюда в белой горячке, я их лечу. А вечерами запираюсь в кабинете и напиваюсь, как свинья, алкоголь-то у меня дармовой – то родственники больных в виде взяток несут, то, когда все кончается, спирт достаю, он-то всегда под рукой… Что это я опять о своем? Приводите сюда своего мальчика, ничего ему колоть не буду, да и до лоботомии еще далеко – ну, что так побледнели? не сердитесь, шучу я так! – а поговорить с парнем не мешает, он у вас впечатлительный, стишками, небось, балуется?..