Начала материалистической диалектики на материале ранней греческой философии

Положение Анаксимандра о бесконечном как о начале в противоположность учению тех, у кого началом была конкретная «стихия», является правильным так же в другом аспекте. Тут отчётливо просматривается параллель с полемикой Ленина против физиков (в частности Анри Пуанкаре) в «Материализме и эмпириокритицизме» о понятии материи. Пуанкаре приходит к выводу, что «материя исчезла», т. к. исследование электронов показывает, что на микроуровне определённые её признаки и атрибуты отсутствуют. Ленин в ответ пишет, что многие естествоиспытатели и позитивисты понимают под материей определённые её состояния, и Ленин даёт собственное определение материи: «…философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них»[9].

Причина, по которой Анаксимандр объявил началом апейрон, бесконечную фьюсис, правда, другая — по всей видимости, та, о которой пишет Аристотель. Но Анаксимандр прав в этом в противоположность тем, кто началом объявлял какую-либо «стихию» (воду, воздух, огонь, землю) или их смесь, бесконечную смесь разнообразных частиц Анаксагора и т. д., также по той причине, по которой прав Ленин против Пуанкаре и позитивистов. Однако может быть возражение, что совершенно некорректно сопоставлять позицию Анаксимандра и Ленина, поскольку они писали, когда научные познания о материи стояли на совершенно разных уровнях. Но дело в том, что тут идёт речь именно о философском понятии материи, а не о естественнонаучных наивных догадках древних.

Кроме того, рассматривая в качестве начала (архе) не конкретную ограниченную материальную субстанцию, а нечто более абстрактное — бесконечное, Анаксимандр продвинулся в сторону категориального мышления, хотя его «бесконечное» всё же ещё не является полноценной философской категорией.

Анаксимен

От Анаксимена не сохранилось прямых цитат, лишь пересказы у других авторов. У этого философа в качестве начала мира выступает «бесконечный воздух». В учении Анаксимена в зачаточном виде содержится идея перехода количества в качество. Разницу между окружающими нас вещами он объясняет степенью разреженности или сжатия воздуха. Таким образом, степень сжатости порождает определённое качество. Например, огонь — это высокая степень разрежения. Твёрдые тела — высокая степень сжатия. С естественнонаучной точки зрения всё это звучит гораздо менее убедительно, чем учения Фалеса и Анаксимандра, но в истории развития диалектической логики Анаксимен тоже своё слово сказал.

***

Нет ли во всём вышесказанном некоторого подвоха? Ведь так любого современного физика или другого учёного можно назвать философом и диалектиком. Мол, он свою диалектику в физических, натуральных образах излагает. Ведь процессы в природе и так идут «в соответствии» с законами диалектики.

Но идея монизма Фалеса, Анаксимандра и Анаксимена — это действительно осознанная логическая часть их учения. Есть безусловные основания считать их не только «физиками», но и логиками.

Это становится очевидным, если рассматривать учения милетцев в контексте истории греческой философии. Так, например, следующий за тремя милетцами значимый греческий философ Гераклит, уроженец Эфеса, города по соседству,— величайший диалектик, без всякого сомнения. С этим уж точно мало кто будет спорить. Но и он ещё вынужден обходиться без философской терминологии. При этом также очевидно, что Гераклит продолжает линию милетцев, в том числе — монистический подход. Сохраняя их базовые принципы, великий эфесец делает огромный шаг вперёд в развитии диалектической логики, но всё же излагает её «натурально», без философских категорий (за исключением понятия Логоса, которое именно у Гераклита, собственно, и становится такой категорией).

Понятийный, логический характер материальных элементов у ранних греческих «физиков» прекрасно понимал Гегель. Процитировав критику Аристотеля в адрес ионийцев за то, что последние учитывают лишь материальное, Гегель пишет:

«Так как первоначало указанных философов лишь материально, то они не дают бестелесного, не дают предмета как понятия. Правда, что сама материя, как рефлексия в сознании, имматериальна; но философы, о которых идёт теперь речь, не знают, что то, что они высказывают, есть сущность, принадлежащая области сознания. Первым их недостатком является, следовательно, то, что всеобщее высказывается ими в частной форме»[10].