Начало

Грейден писал нарочно так, чтобы при изъятии было непонятно, о чем речь. Кейран сунул записку в рукав рубашки, взял свой завтрак и ушел в привычный угол. Грей не стал провожать его взглядом. После вчерашней вылазки болело все тело, в глазах жгло, словно в них насыпали песка. Грей устало выдохнул. Ему казалось, что все вокруг смотрят и знают, чем он занимался. Это раздражало. Сколько он себя помнил, он делал в Ордене то, что было запрещено, иногда позволял себе водить за нос людей в городах на задании ради собственной выгоды, и никогда прежде ему не казалось, что его подозревают. Грей знал свои силы, знал, что умеет держать лицо так, что никто не поймет, о чем он думал и что сделал.

«Кроме Фергуса. Этот как будто под кожу лезет», – Грей мысленно закатил глаза, в очередной раз вспоминая Греха. Хотел бы он думать, что тому сейчас немного легче, чем им, но вспоминал слова Алоизаса о тюрьмах и только мрачнел.

«Там отвратительно. Я удивлен, что такая хрупкая леди так долго держится».

Было бы странно, если бы Греха содержали более комфортно. Грей снова вспомнил, как грязные ботинки наступали на светлые волосы и как его волокли прочь. Пальцы невольно сжались на ложке сильнее, и Мастер вздрогнул, возвращаясь в реальность от рези в ладони. Он поднял глаза, мельком поймал понимающий взгляд Кейрана и сам на себя выругался. Что-то он совсем расклеился. Нужно собраться.

* * *

– Что ж, вы хорошо поработали, мистер Лавкотт, – удовлетворенно щурился Алоизас, проставляя подписи и печати в бумагах.

– Стараюсь на благо нашего процветающего общества, – выдавил из себя Грейден.

Алоизас тонко рассмеялся, поднимаясь из-за стола. Он прошел мимо Грея, задернул шторы, затем якобы случайно открыл и закрыл двери, но Грей знал, что он проверял наличие ушей.

– Как в целом ваши дела?

– Продвигаются.

– Последняя молитва этого месяца все ближе. У вас готово… всё для такого случая? – Алоизас перестал улыбаться, и впервые Грейден увидел, насколько тот устал. Он задался вопросом, как давно он здесь жил и почему сюда попал, но не стал на этом зацикливаться.

– Конечно. Такое… – Грею показалось, что его сейчас стошнит от этих речей, – благостное событие должно пройти идеально. Все мы обязаны нашим спасением Мирзе.

– Да… – Алоизас покивал, затем уставился на Грея исподлобья, и его голос стал тише: – Все очень плохо. Он не выберется. Вчера ночью они чуть не прорвались. Ключевое слово – чуть.

Грейден побледнел, но устоял на ногах. Он плотно сомкнул губы и уставился на Алоизаса так, словно тот сказал, что Создатель капитулировал в Инферно.

Он понимал, чем, скорее всего, обернулось это и для ведьмы, и для Фергуса, и ему стало не по себе. Люди здесь не были гуманными от слова «совсем».

– Они целы, – прошептал Алоизас с пониманием, от которого Грею немедленно захотелось провалиться под пол. Он отвернулся.

Алоизас сказал «целы», но не в порядке. Грей стиснул кулаки. До полнолуния было полторы недели. Ему требовалось немного времени ночью и вся его удача на то, что его план сработает.

Алоизас позади него тихо прошел к столу. Его бледные пальцы принялись перебирать бумаги, перекладывая их из одной стопки в другую. Грей впервые разглядел его так внимательно – за всей деланой идеальностью и улыбками скрывалась такая прогорклая усталость, что внутри что-то сжималось. Грей не доверял ему, хоть он и был Мастером, но уважал за храбрость противостоять всему этому. Возможно, в одиночку Алоизас не смог здесь ничего сделать и зацепился за них, как за соломинку. Это был один вариант. Тогда Алоизас преследовал такие же цели, как и они, и его смелое решение без подстраховки сунуться в осиное гнездо заслуживало уважения. Но что, если эта усталость и тоска такая же маска, как и его веселость?

Алоизас был схож с Фергусом. Никогда нельзя знать наверняка, что у них на уме и о чем они думали. Но если Фергуса Грей научился читать, то Алоизас все еще был загадкой.

– Идите спать, мистер Лавкотт, – мягко позвал его Алоизас. – Завтра у нас сложный день.

– Доброй ночи, господин куратор.

– Храни ваш сон Мирза в своих дланях, – улыбался Алоизас. Он снова был собой.

Грей уходил с чувством, будто они оба в какой-то момент позволили друг перед другом слабость, но это длилось доли секунды.

Возможно, они были в чем-то похожи.

* * *

«Они взаперти, но она знает ход».

Грей смял записку. Он на ходу дожевывал сэндвич, пробираясь к Алтарю, и записка под его одеждой буквально обжигала кожу. Нужно избавиться от нее.

– Начинаем приготовления. Надо уже готовиться к полнолунию, – отдал команду помощник Целителя. – Проверь по постаменту, вся ли мозаика держится на местах, и принеси масло со склада. Надо дать горожанам знак собирать хворост.

– Конечно, сэр.

Склад находился там же, где и тюрьма, – в катакомбах под швейной фабрикой, но с другой стороны. Сердце Грея отчаянно колотилось, пока они с Клаусом, с которым им посчастливилось работать вместе, толкали громоздкую тачку. Он смотрел на ее сколоченное деревянное дно, и ему мерещилось, что между досками застрял кусок кроваво-красного жабо, в котором Фергус сюда притащился.