Начало

«Какой же ты придурок, о, Создатель».

Грей выругался на него чисто из вредности, потому что уже устал бесконечно переживать, волноваться и вообще испытывать кучу разных эмоций, которые вообще не были ему присущи. Свалился на его голову, и спасай теперь его собачью морду.

Грей раздраженно выдохнул.

– Тяжко? Можешь отдохнуть, – смешливо разрешил Клаус.

Грей едва сдержался, чтобы не схватить его и не швырнуть через себя прямо свечкой в брусчатку.

– Нога болит. Я не устал, – фыркнул Мастер.

– Странно, что тебе дали такое задание, – задумался Клаус, и в его словах явно не хватало «ты же калека».

– Чтобы исцелиться, нужно заслужить это, – процедил Грей, толкая тачку через ворота.

– Тоже верно.

Дальше они молчали. На пропускном пункте им показали вход на склад, и Грей позволил себе метнуть взгляд в сторону решетки на двери в тюрьмы. Вокруг входа были налеплены фулу, трепетавшие от ветра.

Грей отвернулся.

Он не мог сказать наверняка, были ли печати на двери ранее, ведь никогда здесь не был, но что-то подсказывало, что это последствия вчерашнего происшествия. И как ловко еще власть умудрилась держать это в тайне от горожан – не было никакой паники, ничего.

«Для них это обычное дело. Они знали, что он не прорвется. Видимо, бывали и другие Грехи».

Грей погрузился в размышления, передав бумаги с прошением Клаусу. Заведующий складом мужчина проставил печати, потом удалился за дверь на несколько минут и вернулся с деревянным ящиком. Терпко запахло ладаном, вытяжкой чертополоха и оливковым маслом. Грей с интересом посмотрел на плотно сколоченный ящик с рядами бутылок из темного стекла, затем поднял взгляд на заведующего и застыл.

Позади него на стене был прибит кусок еще белой костяной челюсти с острыми клыками.

– Нравится? Это греховая. Настоящая, – гордо ответил заведующий и затем поцеловал бутылек на шнурке, который висел на его груди.

– Вы победили Греха?

– Да забрел тут один как-то. Оголодали они совсем без людей, видать. Наглый такой. Теперь висит. – Мужчина постучал костяшками пальцев по кости. Этот глухой стук отозвался в каждой мышце Грея, в каждой клеточке его тела. Он нервно облизал губы, стараясь выглядеть потрясенным и восторженным.

– Ловко вы с ним расправились.

– А то! Я ж говорю, тут безопаснее некуда! – восхищенно выпалил Клаус.

Заведующий засмеялся и похлопал его по плечам.

– Ты даже не представляешь насколько, дружище! Великий Мирза дарует каждой заблудшей душе покой, счастье и благополучие. Для него важна каждая душа!

Грей продолжал смотреть на кость, крепко стиснув зубы. Когда они покидали склад, толкая потяжелевшую тачку, наполненную сухими пучками хвороста и ящиком с маслом, перед его глазами все еще висела эта прибитая ржавым гвоздем челюсть.

Тук-тук-тук.

Глухо стучало по кости. Руки заледенели, нога начала заметно неметь, но Грей упорно толкал тачку, обливаясь потом не столько от тяжести, сколько от боли.

Он должен завершить пентаграмму. Должен вытащить Фергуса из этого кошмара прежде, чем его челюсть окажется в этом замызганном складе на стене.

«Постарайся меня услышать, Фергус. Очень постарайся».

Глава 18

Она стояла перед ним все в той же юбке и рубашке с воздушными рукавами. На ее внезапно худой талии был повязан черный передник, расшитый алыми рунами, – ни следа ребенка под сердцем.

– Пташка.

Фергус смотрел на нее с немым изумлением. Она стояла совсем близко, и он даже мог протянуть руку и коснуться ее темных растрепанных волос. Девушка-Охотница посмотрела на него своими пронзительными глазами цвета грозового неба, шагнула и… внезапно обняла. Фергус застыл, каменея внутри.

Пташка вблизи была совсем невысокой, едва доставала ему макушкой до груди. Фергус не помнил, чтобы она так подходила к нему, чтобы она обнимала его, ведь они виделись так давно. Он знал, что она ему снилась. Раньше она снилась часто, практически каждый день, и он просыпался с сожалением о том, что не вернулся к ней скорее. А потом он нашел Грея, и она исчезла так же внезапно, как и когда он вернулся к ее дому.

Фергус осознавал себя во сне, но никак не мог перестать удивляться таким ярким тактильным ощущениям. Он позволил себе обнять ее в ответ, прижать ладонь к мягким волосам. Девушка казалась невесомой и хрупкой, от нее терпко пахло горькой полынью, и внезапно внутренности Фергуса скрутило от осознания.

Это запах Грея. От него так же пахнет, и именно так терпко и свежо пахло всегда.

Едва Фергус осознал это, девушка стиснула руками его талию с такой силой, словно хотела сломать пополам. В спине что-то больно щелкнуло, Фергус попытался отстраниться, посмотреть ей в лицо, но она упрямо сжимала его руками, впиваясь пальцами.

Фергус опустил глаза и вместо хрупкой девушки увидел две огромные, мерцающие ночным небом ладони, обхватывающие его бедра. Грех судорожно вцепился в огромные пальцы, попытался вырваться, но руки спокойно подняли его высоко над землей, буквально усаживая в ладонях, как игрушку.