Над пропастью

– Не слышал. Рассеянный стал... Не поверишь, на днях иду по Амурскому бульвару — навстречу Терещенко с каким-то мужиком. Я вот так же весь в себе, заметил ее в последний момент, когда они уже поравнялись со мной, и выпалил машинально: «Здравствуй, Рита!» Она удивленно: «Я не Рита». — «То есть как не Рита?» — «Так — не Рита». Стоим и смотрим друг на друга, как болваны. Я бы и рад признать ошибку, но вижу же, что Рита, только зачем-то голову мне морочит. «Мне ваше лицо тоже вроде знакомо». «Во дает! — думаю. — Ну, не хочет признаваться — не надо». Тут мужчина не выдержал, засмеялся, обнял ее за плечо и увлек за собой. Так и разошлись в разные стороны: они — улыбаясь, я — сердясь: зачем ей понадобилось ставить меня в глупое положение? И только когда уже поднимался на улицу Карла Маркса, вдруг до меня дошло: да это же моя преподавательница английского, она у нас вела занятия один семестр. Я не раз ловил себя на мысли, что твоя подруга очень похожа на нее.

Позабавив Ирину, Морозов потер заледеневшее ухо и оглядел вывески на фасадах зданий.

– Зайдем в кафе,— предложил он,— а то тезка меня пробрал до костей.

Сложив верхнюю одежду на соседние стулья (гардероба в этом крошечном заведении не было) и ожидая, когда подадут заказ, они с интересом разглядывали друг друга.

– Ну рассказывай,— первая заговорила Ирина,— что у тебя случилось необыкновенного?

– Почему обязательно необыкновенного? — смутился Иван. — С чего ты взяла?

– У тебя вид как у именинника. Уж не стал ли ты отцом? Да вроде бы рано,— возразила она сама себе.

Им подали дымящийся кофе с пирожными. Она сделала глоток из фарфоровой чашки, после чего спросила опять:

– Как поживает дама с собачкой?

– Ты и это знаешь!

– Флягин заходил к тебе...

– А может, к тебе.

– Я ему сказала, что ты здесь не живешь, а где — не знаю, и он больше не появлялся. Ты счастлив с ней?

Морозов помедлил с ответом, прожевывая песочное пирожное, затем произнес туманно:

– Благодаря ей я узнал, насколько приятнее отвечать взаимностью, нежели добиваться взаимности. А ты как поживаешь? Как сын?

– Нормально.

– Урод этот... фирменный... не объявлялся?

– Почему ты его называешь уродом? — с любопытством спросила Ирина. — Неужели у него такая отвратительная внешность?

– Ты что же — опять с ним? — он изумленно уставился на нее, не донеся чашку до рта.

Она молчала, держа прямо красивую голову и потупив взгляд.

– Воистину: любовь зла, полюбишь и козла! — от души прокомментировал он. — Этого следовало ожидать: я никогда не забуду, каким зачарованным взглядом ты смотрела ему вслед тогда, на улице. Может быть, ты уже замужем за ним?

– Нет.

– Что так?

– Не зовет,— ответила она с детской обескураженностью, не поднимая глаз.

Глядя на нее, такую беззащитную и несчастную, он впервые испытал желание разобраться с ее возлюбленным: теперь у него имелись для этого кое-какие возможности. Только как бы его горячее участие в ее судьбе однажды не вышло ей боком. Опять же — если она влюблена...

– А вы сыграли свадьбу? — в свою очередь поинтересовалась Ирина.

– Женитьба не входит в мои планы,— хмуро ответил Иван.

– Бедная девочка! — заочно пожалела Ирина подругу по несчастью, находя, однако, утешение в том, что не ей одной не везет в жизни. — Все вы, мужчины, одинаковые. Ты решил мстить женскому полу за свою загубленную молодость?

– Я себя не считаю старым.

– Забыл, как жаловался?

– Это когда было! С тех пор я сбросил десять лет по примеру царя Соломона, который спал в объятиях юных девушек: считалось, что их биополе омолаживает стареющий организм. Машке в феврале исполнится двадцать четыре. Еще год-два — и придется подыскивать другую, желательно со школьной скамьи.

– Какой ты стал циничный! — поморщилась Ирина. — Раньше за тобой я этого не замечала.

– Раньше, помнится, я был твердолобым, политически и морально отсталым. А теперь иду в ногу со временем, как Вадим Николаевич. Кстати, он ведь тоже лет на десять старше тебя?

– А ты не боишься, что я передам ей твои слова? — спросила Ирина, глядя испытующе ему в глаза.— Хотя бы из чувства женской солидарности.

– Она все равно тебе не поверит, как ты не веришь, что твой затянувшийся роман с этим типом ни к чему хорошему не приведет. Не волнуйся, придет время — и я сам ей все скажу. — Он помолчал, рассеянно водя пальцем по столу — собирая крошки от пирожного в одну кучку и напряженно размышляя о чем-то своем. — Так, так! Значит, он ест из моей чашки, спит на моем диване... Надо будет зайти и забрать семейный фотоальбом. Не хватало еще, чтобы он копался в моих личных вещах.

– Нужны ему твои вещи и твои фотографии! Да он и ночевал-то всего один раз.

– Придется купить тебе квартиру сразу, как только разбогатею. (Ирина снисходительно улыбнулась.) Эта мне дорога, я в ней вырос. Хотя не знаю, доведется ли еще в ней пожить?..

– Флягин сказал, что ты уволился из института. Чем ты сейчас занимаешься? И как же твоя наука?