Над Самарой звонят колокола

– «Только ныне некоторые, ослепясь неведением или помрачнены от зависти злобою, не приходят в чувство и высокой власти нашей чинят противление и непокорение и тщатся процветшаяся имя наша таким же образом, как и прежде, угасить и наших верноподданных рабов истинных сынов отечеству, аки младенцев, осиротить. Однако мы, по природному нашему к верноподданным отеческому неизреченному великодушию, буде кто и ныне, возникнув от мрака неведения и пришед в чювство, власти нашей усердно покоритесь и во всеподданическии должности быть повинитесь, всемилостивейше прощаем.

Сверх того, всякою вольностью отеческой вас жалуем…»

Иван Халевин вновь на время опустил руку с государевым манифестом, быстро глянул на клирос – атаман Илья Арапов, старый есаул, а также пришедший к ним отставной солдат Иван Жилкин стояли смирно, как и самарцы, выслушивали манифест до конца, хотя наверняка знали и слышали его уже не один раз.

– Чти дале, – поторопил бургомистра Иван Жилкин. – Еще будут указы для всенародного оповещения.

Иван Халевин, передохнув, дочитал манифест до подписи:

– «А буде же кто и за сим в таком же ожесточении и суровости останется, и данной нам от создателя высокой власти не покоритесь, то уже неминуемо навлечете на себя праведный наш и неизбежный гнев. Чего ради от нас для надлежащего исполнения и всенародного истиннаго познания сим и публикуется.

Декабря 18 дня 1773 году.

Петр»

.

Бургомистр бережно свернул манифест трубочкой, передал его атаману, а взамен получил указ из Государственной военной коллегии, адресованный находящемуся на Самарской линии атаману Арапову:

– «Небезызвестно есть при Государственной военной коллегии, что при твоей команде, кроме вас, старшин, никого не состоит, а вы бес повеления сами распределить то не смеете. Чего ради сим его императорского величества указом повелевается тебе по рассмотрению твоему, со общих голосов, кто тому достоин, чины распределять.

И может сыскиваться будут к тебе в команду охотники (кроме тех, которые, забрав у верноподданного под работу деньги, во избежании чего, будут от них бежав, таковых не уваживать на то) в верности его императорскому величеству в службу, то таковых принимать и доставлять их, как надлежит быть военному человеку, ружьем, копьем и протчею исправностью. А протчих окрестностей Самарской линии жителям велеть быть в таковой же исправности, как должность казачья требует; а по крайней мере у всякого б были копья. И чинить о том по его императорского величества указу…

Дадено декабря восемнадцатого дня одна тысяча семьсот семьдесят третьего году», – дочитал до подписей Иван Халевин, торопливо прошел к алтарю, отхлебнул из железного высокого ковша холодную воду – горло пересохло. Собрался было сойти к людям, а государев атаман повелел читать еще один указ из Военной коллегии о сборе хлеба в окрестных деревнях и в помещичьих усадьбах и об отправке такового, молотого и зерном, к главному войску, а за этот хлеб и за провоз крестьянам будут выданы деньги из государевой казны…