Над Волгой

Старик снял пиджак и, пока дочь частыми стежками зашивала прореху, свернул новую цигарку из газеты, туго набил махоркой и опять закурил.

Елизавета Гавриловна перекусила зубами нитку, встряхнула пиджак:

— Нате.

Он оделся и, кряхтя, стал натягивать сверх пиджака полушубок, который почти круглый год не снимал с плеч.

— Вас зовут, переезжайте к нам жить, — не глядя в глаза отцу, сказала Елизавета Гавриловна.

— Хе-хе-хе! — засмеялся старик. — Кто зовет? От зятька Василия Петровича приглашения не было. А твое слово, Лизавета, не в счет. Ты здесь не самостоятельная. В подчинении ты. — Он сердито застегнул на крючки полушубок, перебрал в руках шапку. — Ну, прощай покуда. Егору поклон.

Старик упрям, так и не привык внука звать Юрием. Заладил свое — Егор да Егор.

— До свиданья, папаша.

Пусть уходит! Трудно Елизавете Гавриловне со своим своевольным, за всю жизнь не нажившим ни добра, ни почета острословом-отцом.

Сегодня он, видно, взялся вконец доконать дочь упреками:

— Я тебе, Лизавета, образование дал. Зачем я тебя семь лет учил? За инженера замуж вышла? Экий почет! У других дочки рабочие да служащие… Будь у меня дочка сама по себе, может, и пришел бы к ней век доживать…

Вот он каков! Насмешливый, дерзкий старик! Придет, растревожит и снова исчезнет до тех пор, пока холод бобыльей, неухоженной хаты за Волгой не погонит погреться на кухне у Брагиных.

Елизавета Гавриловна долго не могла взяться за дело после встречи с отцом.

Образование дал?

«Не ты, папаша, образование мне давал. Школа учила, а ты и не заметил, как выучила. Милый, нескладный отец! Жалею я тебя, а поблагодарить не за что».

После смерти матери все пошло в доме прахом…

Давно ли это было? Давно ли семнадцатилетней девочкой Лиза пришла работать табельщицей на завод?

Была она в ту пору необыкновенно хороша собой — темноглазая, с прямым, выточенным носом, узкими бровями. Такая красавица не засидится в невестах. Года не прошло — Лиза стала женой инженера Брагина.

Как быстро летит жизнь!

Елизавета Гавриловна вздохнула.

Работа валилась у нее из рук. Скучно, скучно!..

Но вскоре на лестнице раздались голоса: Василий Петрович и Юрий вернулись домой вместе.

Елизавета Гавриловна привыкла последнее время видеть Юрия окруженным ватагой ребят. С ума они все посходили с этой машиной!

Сейчас Юрий привел одного Мишу Лаптева, суетливого мальчишку с черными бусинками бегущих к переносице глаз.

Василий Петрович любит за столом порядок — свежую скатерть, аккуратно расставленные приборы.

«Обед организует семью. Недаром раньше с таким уважением собирались к столу», — говорил Василий Петрович.

Юрий и Миша сели рядом, вплотную приставив стулья. Миша с торопливой жадностью глотал суп. Юрий что-то шептал ему на ухо.

— Что у вас произошло? — спросила Елизавета Гавриловна, заметив возбужденность мальчиков.

— Ничего, мама! — недовольно отмахнулся Юрий. — Тебе неинтересно. Свои дела.

У него вечно свои дела. Елизавета Гавриловна никак не поймет, когда случилось, что Юрий отстранил ее от своей мальчишеской жизни. Как это началось? Отчего? Положим, она не разбирается в технике, которой Юрий без памяти увлечен, но разве жизнь состоит из одной техники? Вот он дружит с Мишей Лаптевым. Почему? О чем они секретничают весь обед?

— Юрий! Что же все-таки у вас произошло? — снова спросила Елизавета Гавриловна, сама чувствуя ненатуральность своего тона.

— Опять ты, мама!..

— Давай я скажу, — шепчет Миша. — А? Давай!

— Ну, говори, — как будто нехотя согласился Юрий.

— У них было комсомольское собрание. Юрий раскритиковал одного, а теперь все ребята злятся, — скороговоркой выпалил Миша, видимо испытывая удовольствие оттого, что первым сообщает новость.

Василий Петрович, только что положивший на тарелку сочный кусок жареного мяса, опустил нож и вилку и озабоченно спросил:

— Юрий, с кем ты воюешь? Против кого ты выступал?

— Ты не знаешь, папа! У нас есть один… Новиков. Я его сегодня за прогул прорабатывал, — беспечно ответил Юрий.

— Давай я расскажу. Давай, а? — снова зашептал Миша.

— Говори, пожалуй, если хочешь, — разрешил Юрий.

Миша не был на собрании. В его пересказе роль Юрия получилась вполне благовидной. Юрий выступил благородно, а ребята и Андрей Андреевич стали на сторону Новикова. Юрий остался один. В общем, человек пострадал за правду…

Юрий слушал, опустив глаза, то кусая губы, то деланно улыбаясь. Впрочем, теперь ему казалось, что все именно так и происходило, как рассказывал Миша.

У Василия Петровича после рассказа Миши неожиданно испортилось настроение. И любимое жаркое с томатной подливкой сегодня ему не понравилось, а главное, отчего-то стал неприятен вертлявый, неизвестно чему радующийся мальчишка, гость Юрия.

— Дела! — проворчал Василий Петрович, без аппетита пережевывая мясо.

Юрий отодвинул тарелку и встал из-за стола:

— Спасибо. Миша, пойдем. Мама, мы весь вечер будем заниматься. Ты не мешай нам…

Он так и не поглядел в глаза матери, и у Елизаветы Гавриловны тревожно заныло сердце.