Надежда (Сергеевна)

— Ты — женщина. А с ними, если ты заметила, тут напряженка. В четырех бригадах ни одной нет, еще в одной киборг…И тут ты. Из плоти и крови. Да тебя просто украдут! И поминай, как звали! Те же торгаши не прочь прихватить лишнюю единицу «товара». Тут украли, в соседнем форте перепродали. Ярмарка длится несколько дней. Торговец успевает объехать все колонии и никому не докладывает, куда отправится!

Для вечно молчаливого бригадира это была неимоверно длинная речь. Обычно его монологи не превышали дюжины слов.

— Все знают, что ты полицию ненавидишь, — встрял Крус-Вонючка. — Но не обязательно кричать об этом на каждом углу.

— Да, но я этой полиции, — начал было Рой, и тут же замолк, словно чего-то устыдившись.

Еще несколько минут спустя, покончив с трапезой, бригада вернулась на площадь и стала готовиться к отъезду. Погрузка товаров и припасов была завершена, и сдавшие пост Таммо и Блук поспешили наскоро прошвырнуться по торговым точкам и просто поразмять ноги.

Обратно платформы, хоть и облегченные, ползли черепашьим шагом, так осторожно объезжая рытвины и кусты, что порой Надежде самой захотелось закричать: «Быстрее!» Она очень устала, мечтала прилечь и просто закрыть глаза. Но, стоило ей зажмуриться, как над нею склонялось встревоженное лицо Роя:

— Плохо?

— Нет. Я просто задумалась. Все хорошо!

Но сама мысленно понукала платформу, как живую лошадь: «Скорее! Прибавь ходу!»

Примерно через час поравнялись с перекрестком, у которого висел знак, показывающий на ту самую усадьбу 16-С. Рой невольно притормозил, обернулся на сидевших на платформе парней:

— Что думаете?

— А что тут думать, бригадир, — даже привстал Шоррен, не расстававшийся с винтовкой. — Надо же завернуть к соседям, узнать, в чем дело!

— Гарнизон форта…

— Да, но они отправятся сюда только завтра. И потом, уже все, кажется, поняли, что дело тут нечисто!

— Но мы…

— Неплохо вооружены! — присоединился к ним Таммо, тоже хватаясь за винтовку.

— И будем очень осторожны, — добавил Итакке. — Да и вообще близко подъезжать не будем. Глянем издалека одним глазком — и сразу назад. Долго там торчать не с руки — уже темнеет.

Остальные хором рассыпались в заявлениях и клятвах, что они даже с платформ сходить не будут и чуть что — сразу удирать. Надежда еле сдерживала смех — взрослые мужчины, некоторые постарше ее будут, а Таммо на вид вообще лет шестьдесят, вели себя, как дети, которые вместо культпохода в театр просят отпустить их на речку. Разве что не ноют: «Ну, пожалуйста! А то буду плакать!»

В конце концов, Рой сдался, но велел, чтобы Надежда пересела на платформу и накрылась брезентом. Это должно было уберечь ее от чужих глаз и оружия дикарей. Только после этого они покатили по проселочной дороге. Она казалась заброшенной — как и по дороге бригады Линка, по ней ездили хорошо, если раз в месяц. Тут так трясло, что Надежда почувствовала дурноту и поспешила укрыться брезентом с головой.

А потом платформа остановилась так резко, что брезент сполз с лица женщины. Надежда села, озираясь по сторонам.

В отличие от их собственной усадьбы, которая стояла словно бы на поляне, эта была со всех сторон окружена лесом. Кроны деревьев почти смыкались над нею, образовав плотную крышу. Стволы беломров вытянулись, как часовые. А кустарник у подножия поднятого на сваях жилого дома разросся так плотно, что продраться сквозь него было решительно невозможно. Разве что туда-сюда протянулись тропинки — люди тут явно старались поменьше вмешиваться в природу и не мешать ей расти.

— Здесь в основном добывают коренья лопатника, змей-корня и каукаса, который идет в дело целиком, — просвещал Надежду оказавшийся рядом старик Таммо. — У нас этого добра маловато, вот мы и должны заниматься беломрами.

— Каждому — свое, — буркнул Рой.

Он стоял у платформы, уперев кулаки в бока. Со спины невозможно было разгадать его эмоции, то сказанных слов оказалось достаточно.

Но сейчас все вокруг было истоптано и изломано. Было видно, что кто-то продирался сквозь кусты, ломая ветки и топча молодые побеги. Тут и там валялись ведра, лопаты, мотыги, какие-то неизвестные Надежде инструменты.

— Тут тихо, — Шоррен повертел головой. — Слишком тихо.

Надежда была с ним согласна. Весь ее опыт говорил о том, что в это время суток в лесу еще слышен шум рабочей техники. Но если так, не заблудились ли они, как овцы? И в усадьбе всегда должен оставаться дежурный — готовить ужин, следить за порядком. А тут дюжина рабочих исчезла буквально из-под носа, побросав вещи.

Передняя платформа как раз вступила в проход между двумя складами и остановилась. Рой, шагавший впереди, так и не сбавил ход.

— Шоррен, — позвал, не оторачиваясь.

Тот тенью метнулся вперед, картинно держа винтовку в боевом положении и глядя на мир через щель в прицела. Он как-то сразу изменился, из обычного работяги превратившись в машину смерти. Не хватало только формы космического десантника.

— Прикрой меня, — шепнул Рой, и тот, как настоящий десантник, стал описывать постепенно расходящиеся круги, центром которых был Рой. Крус-Вонючка махнул рукой Сандору и тоже спустился на землю.