Надежда (Сергеевна)

Теперь жизнь Надежды изменилась, и она сразу это ощутила на своей шкуре. Одна мысль о том, что у нее будет ребенок, заставила мужчин окружить единственную женщину заботой и вниманием. Рядом постоянно вертелся кто-нибудь — поднести тяжелое, подхватить падающее, просто развлечь беседой. Особенно усердствовал Сандор — как самый молодой и горячий. С ним соперничали старый Таммо и, как ни странно, Итакке. Тот неожиданно вспомнил о своем ветеринарном прошлом — когда-то он был врачом в ведущей клинике и случайно, осматривая редкое животное, пропустил признаки начинающегося заболевания. Живой сувенир оказался заражен местной формой бешенства и успел перекусать половину семьи прежде, чем его нейтрализовали. Дело бы замяли, но трое покусанных все-таки скончались, из них один ребенок. После этого прошляпившему больное животное ветеринару и вынесли приговор. Узнав эту подробность его биографии, Надежда пожала плечами, удивляясь, как изменились законы.

— Ты же не бешеная, — попробовал своеобразно утешить ее Итакке, когда заметил выражение ее лица. — С тобой проще.

Остальные — даже Блук — порой не давали ей прохода. И только Рой Линк держался как-то отстраненно. На людях он ни разу не обратился к ней с ласковым словом, да и вообще разговаривал мало и больше цедил короткие фразы сквозь зубы. Раньше его немногословие не так замечалось, но теперь Надежда невольно подмечала все мелочи. Она несколько раз порывалась заговорить с бригадиром, но тот с некоторых пор старательно избегал оставаться с нею наедине.

На третий день после возвращения их уединение было нарушено. В поселок прибыл отряд солдат. Они приехали на платформе в разгар рабочего дня, когда большая часть бригады трудилась на ближней делянке. Накануне Шоррен наткнулся на большую колонию хлоп-грибов, среди которых было довольно много незрелых особей, и сейчас бригада занималась ее разработкой. Хлоп-грибы — шаровидные образования, которые, как настоящие грибы, растут на грибнице и выступают из земли, появляясь сперва как бурые шары, усеянные чешуйками. Постепенно они вырастают до размера человеческой головы, а некоторые даже больше и при этом светлеют, а чешуйки остаются на кожуре как сухие черные пятнышки. Их надо срывать в строго определенное время, когда они уже достигли размера не меньше, чем с два кулака взрослого человека, но еще не поменяли цвет. Если сорвать хлоп-гриб слишком рано, он способен дозреть и вырасти до размеров человеческой головы в темном влажном месте, но при этом его мякоть изменится. У нормально созревшего гриба она плотная, упругая и необыкновенно вкусна. Ее можно есть сырой, и для колонистов хлоп-гриб заменял большую часть овощей, которые в этой почве почти не приживались. Ни морковь, ни свекла, ни репа, ни другие корнеплоды тут не росли, за исключением лука и чеснока. Неправильно высушенная мякоть легко крошилась и становилась настолько соленой, что ее нельзя было использовать даже в качестве приправ, зато ее «бульон» мог убивать любую заразу, и им можно было промывать раны и стерилизовать инструменты. Бригада заготавливала хлоп-грибы исключительно для себя, продавая излишки в форт. Хлоп-грибами их назвали потому, что именно при похлопывании ладонями по кожуре и можно было определить, зрелый это гриб или нет. Каждый обнаруженный гриб надо было похлопать прежде, чем срывать.

Хлоп-грибы попадались в лесах круглый год, но так обильно они появлялись лишь перед наступлением дождливого сезона. В этом же году их нашли очень рано, и надо было торопиться собрать урожай. Неизвестно, что будет дальше, а это солидный запас провизии. И поэтому вся бригада занялась только этим. Лишь на складе, как обычно, оставался старый Таммо — помогая водителю разгружать платформы и заодно выполняя мелкие поручения Надежды.

Пока большая часть народа ползала по земле и, отыскивая хлоп-грибы, выкручивала их из земли, складывая сразу в две корзины — зрелые и незрелые — оставляя в земле те, которые могли бы еще немного подрасти, между делянкой и поселком курсировала платформа. Приехав в очередной раз, она и застала возле длинного дома приезжих солдат.

— Где все люди?

Блук, который вел платформу, махнул рукой:

— Там. За работой.

— Почему все там?

— Хлоп-грибы нашли. Большая делянка, зрелая.

— Отставить работу! Передай бригадиру, чтобы все собрались сюда! — распорядился сержант. — Приказ командования.

— А что случилось?

— Осадное положение. Живо поворачивайся!

— Зачем?

— За остальными. Приказ свернуть все работы вплоть до особого распоряжения! Ну? Чего встал? — повысил он голос, заметив, что Блук оцепенел и только моргает веками и раздувает ноздри.

— Э-э… согласно приказу свернул все работы, — ответил ксенос.

— Вот дурак, — сержант добавил несколько слов, намекающих на умственные способности некоторых существ. — Быстро езжай за остальными! Пусть бросают все дела и едут сюда! Понял?

Блук кивнул и, как ни в чем не бывало, стал заводить платформу на склад.

— Ку-уда?

— Разгрузиться.

Надежда стояла на верхней ступеньке лестницы. Она слышала весь разговор, но не вмешивалась.