Надежда (Сергеевна)

— Ого! — присвистнул он. — Вы там что, теле-радио передающую станцию строить собрались.

— Нет. Маяк переделать. Есть такие запчасти?

Сержант быстро отчеркнул что-то ногтем, но тут же прищурился:

— А вам зачем?

— Я же сказал… — Рой оборвал сам себя. — На помощь позвать. Новости узнать. Мало ли… Мы одни и…

— Ненадолго! — перебил его сержант. — Поведение Купера недопустимо в условиях военного времени, когда защита гражданских становится приоритетной. И поэтому я отправлю с вами взвод…

— Нет. Мы сами справимся.

— Справитесь? — Иан и сержант переглянулись и рассмеялись. — Справитесь? Вы даже не знаете, с чем?

— Знаем.

— Знаете, сколько в этих лесах дикарей? Знаете, где они обитают? Откуда приходят? Сколько их там вообще? Где они отсиживаются в этих лесах? Вы вообще про них что-нибудь знаете?

Рой поднял взгляд, и сержанту Смису вдруг показалось, что этот человек нависает над ним.

— Мы знаем, что их можно убить, — спокойно сказал он. — И нам этого достаточно.

— Ого-го! — сержант попытался за напускной бравадой скрыть свои истинные чувства. — Не много ли на себя берешь, Линк?

Рой медленно встал, развернулся, направился к выходу.

— Моя женщина убила двоих дикарей, — уже у порога бросил он. — А скольких хотя бы издалека видели вы?

Иан Малле догнал его уже у платформы, куда мрачная бригада рассаживалась, стараясь не смотреть друг на друга и по сторонам.

— Ты это брось, Рой, — запыхавшись, он схватил бригадира за рукав. — Не горячись. Я же тебя знаю. Ты мужик, что надо. Ну, с кем не бывает? Все нервничаем, все злые ходим… Погоди. Мой человек сейчас кое-каких запчастей притащит. Авось, что нужное там и попадется… А насчет охраны подумай. Дождливый сезон длинный. Мало ли, что может случиться! Пока тихо, надо запасы делать. Солдаты помогут.

Рой слушал, кивал, молчал. И уехал также молча, не прибавив ни слова.

— Тьфу ты! — Иан Малле проводил глазами его платформу. — Ну, видал такого упрямца? — кивнул он Смису.

Надежда подергала дверь и тихо выругалась. Все ясно, она заперта! Женщина села на табурет, пытаясь успокоиться. Этот Таммо ведет себя с нею, словно настоящий охранник. Рядом с ним она чувствует себя преступницей, приговоренной к каторжной работе. Причем незаметно, чтобы Таммо получал удовольствие от порученного дела. Но его можно понять — действительно, дважды старик опростоволосился, и оба раза когда они оставались в поселке одни. Правда, сейчас с ними Сандор…

Стоило подумать о третьем жителе, как снаружи послышались торопливые шаги. Кто-то закричал, зовя ее по имени. Потом прогрохотали ступени и, наконец, с лязгом откинулся засов:

— Натеша?

Женщина вскочила. Сандора было не узнать. На нем не было лица.

— Натеша? Таммо…

— Что? Дикари? На вас напали?

— Нет. Он… упал.

— Господи! — Надежда всплеснула руками. — И что?

— Он… набрал мешок муки и другие припасы, — Сандор судорожно сглотнул, бросил взгляд через плечо. — Всего понемногу. Сказал — чтобы два раза не ходить. Я отговаривал, мол, не стоит. Лестница крутая и вообще… Он не послушался. Взвалил мешок на плечо, стал спускаться и… не удержался.

Оттолкнув парня, Надежда сама поспешила к кладовой.

Таммо лежал у подножия лестницы на боку, прижав руку к груди. Не один, а целых два мешка валялись рядом. Мука из одного просыпалась, припорошив мхи и одежду человека, как снег. Раскатились сушеные хлоп-грибы и местная разновидность свеклы — листовая. Станнер отлетел в сторону, и Надежда успела мельком подумать, что если бы Таммо был настоящим охранником, а она — настоящей арестанткой, обезоружить противника сейчас было бы плевым делом.

Она бросилась к лежащему, с трудом заставила себя дотронуться до его руки. Таммо был жив и дышал, из уголка рта текла кровь. Надежда прикусила губу, чтобы сдержаться. Она никогда в жизни не сталкивалась с такими ситуациями. Тут не вызовешь «Скорую», не позвонишь в МЧС, даже не позовешь прохожих: «Врач! Среди вас есть врач?» — даже до ближайшей аптеки…

Аптека!

— Аптечка, — она повернулась к Сандору. — У вас есть аптечка или этот… ну, как его… обычно бывает…

То есть, обычно должен быть в фантастических романах! Да-да, в каждом прочитанном ею в прошлом романе заболевшего героя лечили с помощью какого-нибудь хитрого прибора, который прикладывали ему к груди или запястью. И тот выдавал характеристику общего состояния и рекомендуемые методы лечения. Чаще всего требовалось всего-навсего впрыснуть герою дозу лекарства, чтобы через несколько часов — и несколько страниц в книге — он был абсолютно здоров.

— Чтобы поставить диагноз или…

— Экспресс-тестер? Сейчас принесу!

Парень сорвался с места и умчался в длинный дом, а Надежда осталась сидеть возле тела Таммо, поглаживая его по запястью и время от времени слегка нажимая пальцами, чтобы прощупать пульс.

— Все будет хорошо, — шептала она. — Все будет хорошо.

Старик тихо застонал, приоткрывая глаза.

— Таммо? — она наклонилась, слегка потормошила его. — Ты как? Где болит?

Он сдавленно застонал.

— Сердце… грудь…спина и… еще…

Голос его прервался. Потом тело судорожно дернулось. Глаза закатились. Он захрипел и начал слегка синеть.