Надежда (Сергеевна)

Нет, с дикарями надо разобраться. И чем скорее, тем лучше. Они уже совершили три нападения на окрестные поселки, не считая мелких стычек и пропаж трапперов. Если их не остановить прямо сейчас, через год-другой они получат настоящую войну. На нем, майоре Гравере, огромная ответственность перед всем человечеством… А тут еще этот Рой Линк со своей непрошибаемой тупостью и наглостью!

Надежда все еще сидела у постели Таммо, держа старика за руку, когда неясный шум на дворе заставил ее отвлечься. В палату заглянул док.

— Ну, как он?

— Уснул. Вроде все нормально, — она покосилась на приборы. По-прежнему не умея читать и писать на чужом языке, она понятия не имела, на что указывают какие датчики и не знала, все ли в порядке. Но тревожная красная кнопка пока не мигает, сирена не звучит, значит, все хорошо.

— Раз так, — врач прошел в палату, склонился над приборами, — давай отключай его.

— Что? Как? Зачем? — она еле успела поймать руку дока прежде, чем тот выдернул из вены спящего катетер капельницы со стимулирующим раствором.

— Так и затем! Наши приехали. Там есть раненые. Им помощь нужнее.

— Он — мирное население, — ощетинилась женщина. — Обязанности военных — защищать мирное население даже ценой своей жизни! Неужели там кому-то хуже, чем Таммо?

— Да что ты кипятишься, женщина? Кто он тебе? Муж? Отец?

— Муж, — выдохнула Надежда, не задумываясь.

— Вот как? А остальные? Ты ведь с десятком живешь?

— Ну и что? Это не имеет отношения!

— Имеет. У тебя останутся еще девять.

Трах!

Док подавился всеми словами, которые мог и хотел сказать. Попятился, прижимая руку к щеке, на которой расплывался след пятерни. На миг у него стало такое лицо, что Надежда поняла — будь на его месте представитель любой другой профессии, даже солдат, мужчина ударил бы ее в ответ. Но док попятился, не сводя с нее глаз и что-то сердито цедя сквозь зубы.

— Дикарка, — разобрала Надежда прежде, чем за ним захлопнулась дверь.

Проснувшийся Таммо с тревогой обводил взглядом стены, посмотрел на Надежду.

— Все будет хорошо, — пролепетала та, прислушиваясь к шуму за дверью. Судя по громким голосам, там с кем-то сцепился Сандор. Яростный спор — парень явно не собирался впускать никого в палату — оборвался криком, звуком удара и шумом короткой потасовки. После чего дверь распахнулась от удара ноги.

На пороге стоял майор Гравер, и взгляд его не сулил ничего хорошего.

— Это что тут происхо… — начал он.

И осекся, узнав Надежду. Губы его тронула улыбка.

— Какая приятная встреча. Натеша, если не ошибаюсь?

Она молча покачала головой.

— Чертовски раз видеть тебя. И… не одну, — майор прошел в палату, прикрыл за собой дверь, заодно сделав какой-то знак оставшемуся за порогом солдату. — Как я понимаю, этот человек нуждается в лечении?

— Да. У него был сердечный приступ, — Надежда замялась, не сразу вспомнив, как сказать на интерлингве «обширный инфаркт». — И еще что-то… с ребрами. Но все позади. Теперь ему нужен покой и… прикажите, чтобы его не трогали хотя бы какое-то время.

Майор с минуту изучал ее лицо, потом подошел и погладил женщину по щеке.

— Не тронут, — промолвил он. — Ни его, ни тебя. Вас оставят в этой палате… еще на какое-то время. Не беспокойся, ты ее не покинешь… до особого распоряжения. А если мы сумеем найти общий язык, то ему и тебе будут предоставлены все условия для комфортной жизни. Ну, как? Мы сможем договориться?

Надежда похолодела:

— Что это значит?

— То и значит, — мужчина крепко обхватил ее за талию одной рукой, второй решительно, по-хозяйски, сжимая ягодицу. — Иди сюда! А ты, — это явно относилось к Таммо, — лежать, если не хочешь попасть на кладбище!

Надежда стиснула зубы. Кричать и звать на помощь было бессмысленно. За дверью солдаты. Они придут на подмогу не ей, а Граверу. Повалят на пол, стащат комбинезон, силой раздвинут ноги, а потом еще и попользуются вслед за начальством. И здесь у нее уже не будет такого выбора, как дома.

— Не трогай старика, — только и процедила она. — Я… согласна. Только быстро.

— Долго ли умеючи? — усмехнулся майор и жадно поцеловал ее в губы.

По счастью, все действительно произошло буквально за пару минут — мужчина слишком спешил, чтобы растянуть удовольствие. Все равно Надежда чувствовала себя так, словно ее пустили по рукам целого гарнизона. Сдержаться помогала мысль о ребенке — только бы он не повредил малышу! — Сандоре и старике Таммо.

Поправив одежду, Гравер на прощание потрепал женщину по щеке и направился к двери, но внезапно вернулся. С трудом приподнявшаяся с кушетки Надежда не успела даже отпрянуть. Протянул руку, хватая за горло. Надежда вскрикнула, отшатываясь. Послышался треск материи. В следующую секунду майор отступил, крепко сжимая в кулаке свой трофей — подаренные женщине бусы вместе с обрывком воротника.

— Сувенир. На память, — пояснил он и вышел, хлопнув дверью. Было слышно, как он отдает приказ часовым ни за что не выпускать из палаты ее обитателей.